Войта Эрбан - Беженцы и победители

— Конечно, Прхала хватил через край с антисемитизмом, — пытается он объяснить свою позицию. — На чью помощь мы рассчитываем? На помощь французов, англичан, американцев. А там антисемитизм не в моде. Это во-первых. Во-вторых, Запад едва ли посадит вместо Бенеша генерала Прхала. Поэтому я предпочитаю держаться в стороне… А вообще-то поскорей бы уж добраться до Франции. Здесь и с солдатами не все в порядке…

С солдатами действительно не все в порядке. Частично это касается и сержантского состава. При раздаче пайков собирается толпа недовольных, и вот из нее вырывается голос с явно пражским выговором:

— Офицеры жрут в три горла, а нам что достается?

Офицер пробивает дорогу к нарушителю спокойствия:

— Молчать! Какой идиот… — Договорить он не успевает.

А потом все долго спорят, сколько оплеух он схлопотал.

Наконец-то сто восемьдесят беженцев из катовицкого «Пшелота» все вместе. Правда, теперь ни у кого из них нет ничего, что можно было бы назвать имуществом, даже у тех, кто еще утром упорно цеплялся за свои чемоданы и рюкзаки. Они разыскивают в толпе знакомых, помогают нести спящих детей. Их путь через темный разрушенный провинциальный город освещают лишь звезды. Отовсюду доносится запах гари, среди развалин бродят люди. Они что-то ищут и не могут найти. На разбомбленном кладбище вперемежку с остатками надгробий валяются человеческие кости, куски прогнивших гробов и деревянных крестов. Смерть настигла мертвых во второй раз.

Около полуночи беженцы слышат приближающийся с северо-востока грохот. Одновременно в той стороне взмывают в небо белые и красные ракеты. Грохот нарастает. Ракеты начинают взлетать не только на северо-востоке, но и на юго-востоке, и даже прямо по пути движения беженцев. Теплившаяся искорка надежды гаснет — людей охватывает страх. Они боятся, что это немецкие танки их опередили. Ирка Франк предполагает, что танки в пяти-семи километрах от дороги, по которой движется людской поток.

Утром беженцы выходят к аннопольскому мосту. В нескольких местах он разрушен, куски настила висят над лениво текущей рекой. В действиях немцев просматривается определенная система. С четырнадцати до восемнадцати часов они подвергают бомбардировке объекты в оперативной глубине — дороги, средства связи, транспорт. Аэродромы, основные узлы и опорные пункты обороны они уничтожили уже в первые часы войны. Никакой польской авиации, танковых частей и артиллерии больше не существует. Навстречу беженцам попадаются лишь конные обозы, пехота, кавалерия.

Энергичный Ондрей, по профессии инженер-строитель, рядовой запаса, лишенный лычек за принадлежность к Коммунистической партии Чехословакии, бесспорный лидер катовицких беженцев. Несмотря на его сарказм, ему подчиняются безоговорочно. Он то и дело останавливает впереди идущих, выжидает, когда подойдут отставшие, и отмечает их имена в записной книжке. Пока все в порядке, никто не отстает. Итак, вперед, к Висле!

К полудню на берегу одного из рукавов Вислы их взорам открывается деревня. Удивительно, что хаты, как и во всех здешних деревнях, сложенные из дерева и глины и крытые соломой, все-таки уцелели.

Ондрей в сопровождении подпоручика запаса отправляется на переговоры с хозяевами, у которых возле хат сушатся на солнце рыбацкие лодки. Подпоручик родом из Чешского Тешина и хорошо говорит по-польски. Но все решает не знание языка, а злотые и несколько пачек сигарет. Вскоре лодки, огибая песчаные отмели, выплывают на середину реки.

Второй час дня, а на левом берегу ждут своей очереди согласно пометкам в записной книжке Ондрея семьдесят восемь человек. С запада уже доносится зловещий рокот. Перевозчики крестятся и вытаскивают лодки на берег:

— Нет, проше пана, ни за что на свете больше не поплывем!

Что делать? Ждать до вечера? Но это же равносильно самоубийству. А как быть с детьми и больными, которых уже перевезли на правый берег? Остается либо прибегнуть к насилию, либо отдать последние злотые. Однако большая часть пути еще впереди, поэтому беженцы расплачиваются остатками сигарет. Обойтись без них, конечно, нелегко, но что же делать? И все-таки этого оказывается мало. После переправы приходится добавить несколько рубах и несколько пар чулок.

Лодки спускают на воду как раз в тот момент, когда далеко за Вислой раздается первый взрыв. Через минуту пулеметы «мессершмиттов» прочерчивают гладь реки вдоль и поперек. Из окопов на правом берегу раздаются пулеметные очереди и отдельные винтовочные выстрелы. Один из вражеских самолетов, отстрелявшись, почти набирает высоту, но неожиданно клюет носом и начинает падать. Из его мотора валит темно-коричневый дым, а потом вырывается пламя. Он мчится к земле и падает немного севернее по течению. Другие «мессершмитты» оставляют в покое лодки и набрасываются на окопы. Это спасает и беженцев из «Пшелота», и перевозчиков, и их лодки.