Леонид Обухов - Операция «Ракета»

Молча прошли вдоль строя командиры, остановились в центре. Вперед вышел начальник штаба Бобров. Как всегда, чисто выбритый, в аккуратно подогнанной форме, с пистолетом у пояса. Сегодня он был непривычно сумрачен. Негромкий голос майора в наступившей тишине слышали все:

— «Приказ № 31, по отряду «Вперед», 5 октября 1944 года, Чехословакия, хутор Стары Горы...»

Лебедь поднял голову. Казалось, что смысл слов плохо доходил до него.

— «...За разложение... пьянки... оскорбление командования отряда... обман... помощь врагу... Расстрелять».

При последнем слове Лебедь вздрогнул, вскинул голову. Казалось, он хотел сказать что-то, но промолчал.

— Приговор привести в исполнение! — прозвучал приказ.

Немецкие дивизии вступили в Словакию. Отборные, хорошо вооруженные гитлеровские войска принялись безжалостно топтать землю повстанцев. Народное восстание оказалось в опасности.

Банская Бистрица в эти дни стала оплотом и штабом национально-освободительного движения. К городу стягивались партизанские отряды, повстанческие части. Прибыл сюда и отряд подполковника Морского. Советские партизаны вместе с чешскими и словацкими патриотами около двух месяцев мужественно отстаивали независимость Словакии. Но силы были неравными, у противника было военное превосходство. Кроме того, предательскую роль во всех этих событиях сыграла буржуазная часть Словацкого национального совета. Напуганная размахом народной борьбы словацкая буржуазия и ее ставленник генерал Голиан всячески препятствовали военным действиям против гитлеровских войск: это, мол, единственная возможность сохранить самостоятельность страны, избежать на ее территории кровопролития и разрушений. Они радели, конечно, не о благе народа, а думали лишь о том, как бы не упустить власть из своих рук. Поэтому стоит ли удивляться, что в самый разгар боев под Банской Бистрицей генерал Голиан предал повстанческую армию и сдался немцам.

Пала Банская Бистрица. С тяжелыми боями партизаны отходили в горы...

Отряд Морского, вместе с партизанскими группами подполковника Шарова и майора Игоря, недавно заброшенными на территорию Словакии, остановился в селе Зазриво. Ночью партизан атаковали батальоны эсэсовцев и власовцев. Удар был настолько неожиданным, что люди в панике заметались по селу. На улицах завязалась перестрелка, падали убитые, кричали раненые. Командирам с трудом удалось собрать людей и организовать отход к лесу.

В этой суматохе никто из партизан не заметил, как, спрятавшись за углом одного из домов, били по своим товарищам из автомата баянист отряда, весельчак и балагур Иван, со своим рябым дружком.

— Ай да Петька! — выпуская длинную очередь, выкрикивал Иван. — Как же ты, черт, умудрился найти хозяина и так быстро сообщить ему, что отряд ночует в селе?

— Сумел... Тут недалеко в селе телефон — оттуда я и позвонил ему... Сказал пароль и где ночую...

— Молодец, Петька!.. Прекрати стрелять...

Сзади послышался шум, голоса, из-за деревьев выскочила группа партизан. Впереди с пистолетом в руке бежал капитан Олевский.

— Чего здесь задержались? — остановился он возле Ивана и Петра.

— Улица простреливается... Переждать бы малость... — ответил Иван.

— А ну, давай за мной, — прикрикнул Олевский. — К лесу!

Капитан махнул рукой и выскочил на улицу.

За ним побежали Иван и Петр.

На околице села рота бойцов, которой командовал Морской, огнем пулеметов прикрывала отход партизан. Час спустя она также покинула село и скрылась в лесу.

Морской нагнал радиста из группы Игоря, тихо спросил:

— Шаровцев не видел?.. Они рядом с вами были...

— Видал. Хлопцы Шарова на чердак бросились прятаться. Потом в лес побежали.

— Здесь они, — отозвался кто-то из темноты, — впереди идут... С такого переляку и к черту в зубы полезешь ховаться, не только на чердак...

— Тихо прошли, сволочи...

— Заставы проспали...

— Так уже третьи сутки глаз не смыкаем...

— А у вас все живы? — снова спросил Морской радиста.

— Кажется все...

На следующий день партизаны снова нарвались на немцев. Каратели, словно гончие, неслись по следам отряда. Вырываясь из одних тисков, он тут же попадал в другие. Начались тяжелые, изнуряющие бои.

Казалось, будто вся Словакия пылает в огне, будто за каждым поворотом партизан ожидают фашисты. Все дороги перекрыты танками, в селах рыщут батальоны мотоциклистов, а в предгорьях ревут моторы бронетранспортеров, в небе на бреющем полете носятся самолеты со свастикой.