Иван Акулов - Крещение

— Я подготовлю свое заключение, — сказал Ворошилов, бережно держа свою папку в обеих руках, палец к пальцу.

— Когда вы, товарищ Василевский, можете выехать в Елец? — глядя на Ворошилова, спросил Сталин.

— Через два часа, товарищ Сталин.

— Имейте в виду, Ставка весьма обеспокоена положением дел и на центральном участке фронта, потому время пребывания у Голикова для вас ограничено.

— Да, товарищ Сталин, я это знаю.

— До свидания, товарищ Василевский.

— Не обидим ли мы, товарищ Ворошилов, этим своим приказом нашу армию?

— В русской армии, товарищ Сталин, всегда была суровая дисциплина. — Ворошилов настойчиво выискивал глазами взгляд Верховного, выразительно положив на свою папку белую пухлую ладонь.

— Где страх, там конец военному искусству, — горько усмехнулся Сталин. — Мы прибегаем к тонкому, если хотите, обоюдоострому инструменту, — медленно и внушительно вновь заговорил Сталин, короткими, но выразительными жестами прямой руки подчеркивая каждое слово свое. — Сможем ли мы так же тонко пользоваться этим инструментом? Начало войны показало, как мы были не правы, исключив из нашей стратегии отход. — Сталин подошел к своему столу, взял с его дальнего левого угла книгу в толстом старинном переплете, по закладке открыл нужную страницу и стал читать, не особенно пристально вглядываясь в строки — вероятно, он уже не первый раз обращался к ним: — «С потерянием Москвы не потеряна еще Россия. И первой обязанностью постановляет он сберечь армию, приблизиться к тем войскам, которые идут к ней на подкрепление, и самим уступлением Москвы приготовить неприятелю неизбежную гибель, и потому намерен, пройдя Москву, отступить по Рязанской дороге. Так, я вижу, что мне придется поплатиться за все, но жертвую собою для блага Отечества и приказываю отступать». — Сталин закрыл книгу, оставив указательный палец между страниц, помолчал и, подняв глаза на маршала, спросил: — А не отойди Михаил Илларионович с Бородина?

— Мы, товарищ Сталин, оставили немцам более пятидесяти миллионов человек, и вряд ли урок Кутузова применим к условиям нынешней войны.

— Но маневр, товарищ Ворошилов?

— Маневр бесспорен.

— Да, да, — соглашаясь с какими-то своими мыслями, Сталин кивнул головой, положил книгу на прежнее место. — Да, да. Надо издать хороший, грамотный, если хотите, публицистический приказ, который носил бы столь же политический, сколько и военный характер. Приказ: «Ни шагу назад!»

— Думаю, товарищ Сталин, это и есть то самое, что мы ищем, — с искренним воодушевлением сказал Ворошилов.

— Все так. Все так… Словом, надо готовить этот вопрос. Безотлагательно.

— Который сейчас час, товарищ Поскребышев?

— Без двадцати минут полночь, товарищ Сталин.

— Прошу пригласить всех членов Комитета Обороны. Да, и распорядитесь, товарищ Поскребышев, подать нам чаю и бутербродов.