Николай Логинов - Что было, то было (повести, рассказы)

Саша, оторвавшись от окна, успел сесть раньше ее. Она повалилась к нему на плечо и зарыдала. А он сквозь слезы уговаривал ее:

— Мама!.. Ты же простила сама… Не надо!.. Я же с тобой, мама… Я никому не дам обижать тебя… Мама, не надо!..

Колеса под вагоном, чудилось ей, Сашиными словами — тоже для нее — выговаривали: «Не на-до! Не на-до!»

Солнечногорск — Москва 1957–1964

Это были огненно-рдяные маки. Росли они у перекрестка двух дорог близ деревни Грибошино, за Невелём. Кто бы из крестьян ни проходил мимо, все любовались цветами.

— Экая красотища! Экая зоренька! — скажет иной и мысленно поблагодарит того, кто придумал эту радость для людей. Другие-то радости затмило горе: деревня была занята фашистами — несладко жилось людям.

Вскоре грибошинцы увидели, что этот жаркий маковый костер очень похож на пятиконечную звезду, и еще пристальней глядели на трогательную красу цветов, еще нежней думали о том смельчаке, что посеял мак: ведь при виде его у каждого становилось светлей на душе.

А маки цвели и цвели. Незаметно роняли лепестки одни, распускались бутончики других, а от земли, глядь, подымались новые, припоздавшие. Так день за днем и не гасла эта алая звезда.

Особенно был красив мак в солнечную погоду, когда пробегал над ним ветер. Задрожат, затрепещут лепестки, как язычки пламени, такие веселые да задорные, будто зовут: «Держитесь, люди! Не унывайте! Наша возьмет!»

Заметили жители Грибошина, что кто-то ухаживает за маком. То, видят, сорняки выполоты — чистенькая, цветок к цветку, красуется необычная клумба-звезда, то после сухой — без дождя, без росы — ночи, политый заботливыми руками, искрится маков цвет весь в солнечных радужных капельках.

До самой осени, до прихода Красной Армии, мак веселил бы души советских людей в неволе, но и эта последняя маленькая радость была отнята у них. Должно быть, фашистам донес какой-то предатель о красных цветах у дороги, а может, сами догадались, что это наша советская звезда горит-пламенеет, — они устроили там, недалеко от цветов, в кустах, засаду и того смельчака в одну из ночей схватили.

Кто бы, вы думали, был этим человеком с храбрым сердцем?

В доме на краю деревни жила с матерью и бабушкой ничем не приметная девчушка Наташа — дочь красноармейца-фронтовика. Когда-то она ходила в школу, носила алый галстук. Вломились в ее родной край враги. Закрылась школа, не стало пионерского отряда. Но Наташа по-прежнему считала себя пионеркой и очень любила Родину — еще сильнее, чем раньше. Цветы у дороги — это ее красивая смелая выдумка.

Когда фашисты спросили у Наташи, почему она посадила мак в виде звезды, Наташа гордо подняла голову и ответила:

— Потому, что я люблю Красную Армию. Она все равно всех вас перебьет! Всех, всех!..

— Ты есть партизан?! — заорал фашист.

У них в то время где-то на этих дорогах на партизанской мине подорвалась машина с важным начальством, и им в каждом советском человеке мерещился партизан.

Наташу повесили на осокоре посреди деревни.

Уже с петлей на шее она, глядя в ту сторону, откуда народ ждал прихода родной Красной Армии, крикнула:

— Папочка, родненький, бей их, гадов!.. Бей!..

Мертвая Наташа весь день висела лицом к дороге, где недавно полыхал мак, незадолго перед ее смертью дико вытоптанный, смятый сапожищами.

Ночью кто-то снял девочку-патриотку с осокоря и похоронил на ее цветнике. С восходом солнца, будто брызги крови, заалели на могиле редкие, сникшие, но живые маки.

А когда пришли советские войска, жители Грибошина рассказали бойцам печальную историю юной односельчанки, показали ее могилу, консервную банку с дырочками на дне и ведерко, из которых она украдкой поливала цветы. Глаза бойцов потемнели. Они поклялись отомстить врагу за смерть отважной пионерки.

В Грибошине на том месте, где похоронена Наташа, в память о ней каждое лето цветет мак. И теперь никто не проходит мимо, не остановившись у полыхающего мака, не поглядев на маленький портрет Наташи, врезанный в обелиск такой же рдяный, что и лепестки цветов.

Нет, не погасла их зоренька…

1950

Сотников обрадовался, когда полковник объявил ему:

— Можете собираться. Разрешили вам командировку. — Улыбнулся и добавил: — Как хотели — в знакомые места, в Прибалтику.

Знакомые места… Перед Сотниковым будто всплыли вместе с ветром и солнечным светом те дни, тревоги, люди… Странно, прошло столько лет, а почти ничего не исчезло из памяти. Даже как-то яснее стало…