Николай Логинов - Что было, то было (повести, рассказы)

Она вдруг все поняла, побледнела, ухватилась за спинку стула. Сын кинулся к ней.

— Мама, тебе плохо?!

— Ничего… Пройдет…

Ольга пришла к заводским воротам минут за двадцать до окончания смены. Какими долгими показались ей эти минуты! Она направилась было к видневшемуся вдали скверу, но не дошла, вернулась, боясь упустить начало выхода людей из завода и разминуться с Василием. А ей непременно хотелось встретиться с ним и поговорить не у него на квартире, а здесь, где никто не будет видеть и слышать их.

Она уже твердо знала, о чем спросит его, и думала сейчас не об этом, а о том, какой он теперь, узнает ли она его в толпе. В памяти ее он все эти годы жил тем, прежним, каким был много лет назад. А теперь, когда узнала, что он жив, когда она вот-вот увидит его, поняла, что Василий не может быть прежним, что он изменился, так же как она уже не та, не такая, какой была когда-то. А вдруг Василий узнает ее первый и кинется к ней?.. А если не кинется, а нырнет в толпу? Он же не подумает, что она к нему приехала, может, испугается этой негаданной встречи, струсит.

Не доходя до заводской проходной, Ольга повернула обратно. Шла она не совсем прогулочным шагом, пожалуй, даже самым обычным, и, не заметив, удалилась настолько, что, когда снова направилась в сторону проходной, не успела дойти, как по широкой ленте асфальта сначала одиночками, а потом толпой, сплошным потоком хлынул навстречу ей торопливый, одноликий заводской народ. Она сразу поняла: Василия ей тут не опознать, и гадала, как быть. Спрашивать у встречных? Поди-ка бесполезно. Вон сколько их, людей-то! Разве знают? И все же набралась смелости, остановила женщину примерно своих лет:

— Простите, пожалуйста, вы не знаете Василия Федяева… Мироновича?.. Нет его тут?..

По выражению ее лица Ольга поняла, что она вряд ли знает, но для приличия, что ли, женщина спросила:

— А в каком он цехе?

— Я-то не знаю, — ответила Ольга и залилась краской.

Нет, не найти! Если бы крикнуть… Она стояла растерянная, глядела и глядела в лица людей и не видела ни одного знакомого, хотя бы чуточку напоминающего Василия. Люди обходили ее. Одни, усталые, были заняты своими думами, другие беседовали между собой, смеялись, шутили, игриво толкались.

Прямо на нее неторопливо шел пожилой рабочий. Она сделала шаг в сторону, чтобы дать ему дорогу, а он, спрятав в усах ухмылку, пробасил:

— Никак родного мужа потеряла, красавица?

Ольга жалковато улыбнулась в ответ:

— Мне бы надо Василия Мироновича Федяева.

— Из монтажного?

— Да я не знаю.

— Проглядела. Только что прикуривал у меня. Во-он ковыляет.

Она посмотрела, куда показал рабочий, и, позабыв поблагодарить его, кинулась вслед за Василием.

Он сильно хромал, но шел быстро, и Ольге пришлось догонять почти бегом. От этого и от волнения сердце ее бешено колотилось. Поравнялась, пошла рядом, шагах в двух от него. Вгляделась в профиль лица — и не признала: нет, это не тот Василий, которого она хотела видеть, не ее Василий. Кто-то напутал.

Мужчина не обращал на нее внимания и, глядя под ноги, задумавшись, хромал себе и хромал. Ольга на шаг-полтора опередила его и через плечо, вполоборота заглянула ему в лицо. Морщины у глаз, острые скулы, седые клочковатые волосы на голове… Какой же это… Нет, не он, совсем-совсем не он.

Ольга с удивительным спокойствием, как бы про себя, проговорила:

— А мне сказали, что вы — Василий Миронович Федяев…

Лишь после этих слов он поднял глаза и взглянул на Ольгу. Должно быть, они в один и тот же миг узнали друг друга, только он успел первым сказать об этом:

— Оля?! Ты… Оля?! — Что-то надрывное, тоскливое послышалось в его голосе, испуг мелькнул в глазах.

— Вася… — тихо, сквозь проступившие слезы ответила Ольга.

Они стояли друг против друга. Из отороченного золотистой каймой облака выглянуло солнце. Лицо Василия осталось в сумеречной тени, на Ольгино же брызнули светлые лучи, приукрасили, омолодили его.

Мимо шли люди. Тот, пожилой рабочий, недавно указавший Ольге на спину Василия, проходя сейчас подле них, кинул что то озорное. Они же в эти долгие секунды никого не видели и ничего не слышали. Тяжесть еще неясных воспоминаний, что-то огромное, грустное и радостное обвалилось на них до тяжкого звона в ушах — только бы не упасть, только бы вынесло сердце!..

Ольга в какой-то мере была подготовлена к этой встрече, и она первая нашлась, что сказать.

— Страшно, Вася!.. — выдохнула всего два слова, но столько было в этих словах чувства, что Василий услышал в них и все страдания Ольги за годы войны, разлуки с ним, и обиду ее на судьбу их обоих, и боль души. Только не было в них радости. Он же выглядел растерянным, похоже, все еще не верил своим глазам.