Карпов Васильевич - Маршальский жезл

Главным изобретателем всех этих «шуток» был, конечно, Дыхнилкин. Он не мылся, а развлекался от души. Это были, наверное, самые счастливые минуты в его жизни.

Странно, что я тоже поддался общему психозу: орал, смеялся, прятал от Кузнецова таз с водой, чтоб ему щипало глаза. И он отвечал мне тем же.

Но в душе меня мучил страх: неужели все два года так жить будем?

Нет, и здесь можно оставаться человеком. Вон Вадим Соболевский моется нормально. Он не поддался общему психозу. Я видел, как он врезал одному весельчаку, когда тот потянул его таз. И ничего Сосед потер скулу, обиженно буркнул: «Шуток не понимаешь» - и ушел в другой угол. Драться с Вадимом не посмел. У Соболевского плечи и мышцы будь здоров, на такого не прыгнешь! Молодец Вадька!

После помывки ребята натягивали военную форму. Новенькое хлопчатобумажное обмундирование - сокращенно его зовут х/б - пружинило, плохо прилегало к телу. Никто не умел закручивать портянки. Этот анахронизм только в армии, наверное, существует; все мы росли в остроносых и тупоносых полуботинках, цветных, узорчатых носках.

В военной одежде ребята сразу стали одинаковыми.

Старшина посмеялся:

– Ну вот, на людей стали похожи!

Когда все ушли, меня и других, назначенных для работы, оставили. Я получил возможность увидеть «плоды» нашего веселья. В раздевалке все было сдвинуто, усыпано обрывками газет, залито водой, запачкано мылом. Скамейки, шкафчики для одежды, решетки под ногами - вкривь и вкось. Даже радиатор центрального отопления кто-то, демонстрируя свою силу, повернул перпендикулярно к стене. Единственный цветок, оставленный в раздевалке, превратился в урну с окурками.

Заведующая не глядела на меня. Может быть, не узнавала в военной форме?

– Не обижайтесь на их, Марь Андреевна, - сказал старшина, - темные они. Что с их взять? А порядочек мы сейчас восстановим… А ну, хлопчики-солдатики, чтоб через десять минут усе блестело как положено!

После бани нас повели в столовую. Старослужащие входили в двери не торопясь, вставали у своих мест и по команде «Садись!» все одновременно опускались на скамьи. Тихо разговаривали, ожидая, пока крайний разольет в миски первое блюдо.

На наших столах тоже огромные кастрюли с огнедышащим борщом, сияющие миски, уложенные в центре пирамидкой. Графины с квасом. Ровные башенки нарезанного хлеба. Ложки, кружки, вилки, соль, перец, горчица.

По залу не торопясь ходят трое - капитан с красной повязкой: «Деж. по части», врач и заведующий столовой.

После команды «Садись!» все принялись за еду. Все, кроме новобранцев. Мы продолжали начатое в бане. Правда, не кричали, все делалось втихую. Тянули друг у друга миски и ложки, хотя их хватало всем. Перебегали от стола к столу, с силой выжимали нежелающих уступить место. Мгновенно распили квас: кому досталось три стакана, кому - ни одного. Зачем-то принялись делить хлеб.

– Не надо делить, - сказал заведующий столовой. - Не хватит - добавим.

Но хлеб все же разобрали по кучкам. И тут выяснилось, что никому не хочется есть. Золотистый борщ лишь покрутили ложками. Выловили мясо. Миски стали укладывать одну на другую, борщ полился через края на клеенку, со стола на пол.

Заведующий столовой укоризненно покачал головой:

– Дома, наверное, так не поступали?! Ничего, здесь мамы нет, убирать сами будете!

Из-за столов пытались уйти поодиночке, но сержант остановил:

– Садитесь. Вставать можно только по команде.

– Я покурю.

– Садитесь. Курить тоже разрешается по команде.

Меня от этих слов обдало холодом. Все по команде: есть, курить, одеваться, раздеваться, даже спать.

Я посмотрел на Вадима Соболевского - у него лицо человека, который решил окаменеть на два года. Он ни на что не реагирует. Степан Кузнецов, наоборот, оживлен, его все интересует, все он пытается понять. Сидит спокойно в ожидании команды. Дыхнилкин по-прежнему веселится. Улучив момент, сунул кость соседу в карман и рад, что тот не заметил.

Перед казармой нас ожидала группа офицеров. Светловолосый, загорелый, худой капитан представился помощником начальника штаба полка. Он объявил приказ о зачислении нас в подразделение молодых солдат:

– Пока будете обучаться отдельно от старослужащих. Усвоите основы воинского порядка и службы, научитесь стрелять - примете присягу. И только после этого встанете в строй на штатные должности.

Нас распределили по отделениям и завели в казарму.

В помещении было чисто. Стояли ровными рядами кровати, тумбочки, табуретки. Одеяла, подушки, края простыней - все абсолютно одинаковое, выровненное до миллиметра. На окнах - белые занавески, на стенах - несколько портретов и термометр.