Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

На совещании командования фронта с Жуковым в ночь на 23 июня начальник штаба ЮЗФ Пуркаев при молчаливом согласии Кирпоноса предложил незамедлительно отвести войска на старую границу. Странное предложение. Фронт располагал несколькими сильными мехкорпусами (4, 8, 15-й), специально предназначенными для мощных рассекающих ударов. А тут, еще не зная результатов боев на других фронтах, будто понимая фиктивность этих «бумажных тигров», командование Юго-Западного фронта в первый же день войны предлагало не считать их наступательным инструментом. Получается, что по крайней мере Пуркаев знал истинное положение дел в «танковых армиях»?

Жуков закономерно отверг заявку на отход (Сталин бы точно его не понял) и выбрал вариант контрудара. Но, судя по тому, как он импровизационно свершался, видно, что никаких заготовок в мирное время не делалось. А шанс был! Именно в это время 41-я стрелковая дивизия генерал-майора Г.Н. Микушева, находившаяся на северном фасе Львовского выступа, вторглась на территорию польского генерал-губернаторства, продвинувшись на несколько километров. Удар в тыл крайне обеспокоил немецкое командование. «Начальник штаба 17-й армии даже попросил перебросить на помощь 295-й и 24-й дивизиям 13-ю танковую дивизию» (13, с. 121). 13-я танковая дивизия из группы Клейста аккурат наступала на Киев…

Если Жуков, как бывший командующий Киевским округом, посчитал, что незачем городить лишнее оперативное объединение напротив Люблинского выступа, а все силы отрядить в «наступающие» 5-ю и 6-ю армии, то откуда смятение в штабе ЮЗФ 22 июня? Надо было применить халхин-голский вариант – бить по флангам!

А может, отсутствие надежного прикрытия Люблинского выступа являлось частью гениального плана по заманиванию врага? Пусть, мол, основная масса ударных сил уйдет вперед, а в это время, как на Куликовом поле, из засады в тыл им выскочат мощные механизированные корпуса и, в соответствии с директивой № 3, сомкнут свои акульи челюсти в районе Люблина. Вот вам и Канны в чистом виде! Да и моторесурс большинства танков позволял уверенно двигаться лишь на 150–200 км, а расстояние до Люблина по прямой меньше 150 км. Логика мышления в таком случае могла быть примерно следующая: «Враг наступает на Киев? Нехай наступает. У него свои дела, у нас свои. Мы, как и планировали в мирное время, ударим на Люблин и перехватим все коммуникации наступающих. И посмотрим, сохранится ли у солдат противника охота к дальнейшему движению вперед. Им навстречу будут выдвигаться дивизии 19-й и 16-й армий вкупе с 5-м мехкорпусом (а это 1 тыс. танков!), другие мобилизованные части. Так что пусть хоть до Сибири двигаются своим ходом, где их ждут гостеприимно распахнутые ворота лагерей, а у нас после занятия Люблина открывается заманчивая перспектива ударить в тыл группировки, наступающей в Белоруссии. И там противнику станет не до Минска и Смоленска. Нужно будет оборонять варшавское направление, да и Берлин будет уже в радиусе действия средних бомбардировщиков».

(Мимоходом отметим, что приказ о передислокации 16-й армии и 5-го мехкорпуса был отдан 25 мая. А что мешало отдать его 15-го или 5 мая? Тогда войска успевали бы к началу боев на границе. Ведь после заключения в апреле договора о нейтралитете с Японией делать им на монгольской границе было нечего. Да и приказ на выдвижение к границе для 19-й армии можно было отдать не 29 мая, а много раньше. Северо-Кавказскому военному округу ничто не угрожало. Но Генштаб почему-то не спешил).

Собственно, и достигать Люблина не было особой необходимости, достаточно было выйти на коммуникации ударной группировки противника, т. е. углубиться на 50–70 км, чтобы вызвать панику в германских штабах и заставить германское командование повернуть наступающие танковые дивизии обратно. Увы, ничего подобного не планировалось и ни о чем таком не мечталось. Мехкорпуса стали выводиться из Львовского выступа, чтобы они… догнали дивизии Клейста! 300 м кружным путем – не помеха!

Представим себе двух человек. Они стоят плечом к плечу, только один лицом на восток, другой на запад. Раздается выстрел стартового пистолета и человек, обращенный к востоку, устремляется вперед. Надо его остановить. Какие возможные действия? Думается, практически любой мужчина чисто инстинктивно не кинется обегать его, чтобы попытаться остановить, попадая под его кулаки. Проще пристроиться сзади и ударить по ногам. Прием называется «подсечка». Даже более слабый человек может легко сбить с ног более крупного и сильного мужчину. Немцы, кстати, широко использовали этот прием, и не раз подсекали прорывавшиеся советские войска. А советские мехкорпуса «побежали» вдогонку по дуге, норовя попасть под удар увесистого кулака. Правда, и немцы на месте не стояли. Пока советские танковые дивизии добирались до указанного в приказе района, противник уходил далеко вперед, и мехкорпуса оказывались на флангах наступающих.