Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами. Так, за время с 10 по 17 июня в Германию выехало 34 человека…

Народный комиссар безопасности СССР Меркулов» (2, с. 163).

Агентурные данные подтверждались войсковой разведкой. Генерал-майор Г.Н. Захаров, служивший тогда в Белорусском округе, вспоминал в книге «Повесть об истребителях», что во второй половине июня 1941 г. ему было приказано пролететь над 400-километровым участком западной границы с задачей определить обстановку вдоль приграничной полосы. «Все увиденное, – писал Г.Н. Захаров, – вызывало чувство тревоги и недоумения: приграничные районы западнее государственной границы были забиты фашистскими войсками; в деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные и совсем не замаскированные танки, бронемашины, орудия, грузовики; по дорогам шныряли мотоциклы; передвигались легковые, судя по всему, штабные автомобили. Создавалось впечатление, что где-то в глубине огромной территории зарождалось движение, которое притормаживалось здесь у самой нашей границы…готовое вот-вот перехлестнуть через край… В тот же день, поздним вечером, в присутствии командующего авиацией округа И.И. Копеца я докладывал обо всем, что увидел, командующему войсками округа Д.Г. Павлову».

В разведсводках приграничных округов постоянно отслеживалось развертывание германских войск у советских границ. Реакция командования Прибалтийского и Киевского военных округов была адекватной: в войска ушли первые мобилизующие приказы. Но тут же последовал запретительный окрик из Москвы. Вот некоторые образчики из них:

«Командующему войсками Киевского Особого военного округа. Начальник погранвойск НКВД УССР донес, что начальники укрепленных районов получили указание занять предполье.

…Такое распоряжение немедленно отмените и донесите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение.

10 июня 1941 г. Жуков» (3, кн. 1, с. 225).

А 20 июня за подписью начальника Генштаба ушло предупреждение командованию Прибалтийского ОВО: «Вами без санкции наркома дано приказание по ПВО о введении положения номер два. Это значит провести по Прибалтике затемнение… Сейчас ваше распоряжение вызывает различные толки и нервирует общественность. Требую немедленно отменить отданное распоряжение, дать объяснение для доклада наркому. Жуков» (3, кн. 1, с. 226).

Именно 20 июня 1941 г. штаб 11-й армии Прибалтийского округа послал следующее донесение: «Задержанный в ночь на 20.6.41 перебежчик 13-й роты 58-го пп 6-й пд показал, что… немецкие части у границы окопы не копают, имея в виду переход в наступление…» (4, 1989, № 5, с. 48).

Но сам Жуков лишь выполнял чужую волю. В 1966 г. Жуков так объяснял свое поведение в те дни на встрече в редакции «Военно-исторического журнала»: «…надо, конечно, иметь в виду категорическую установку Сталина. Он твердо сказал, что если мы не будем провоцировать немцев на войну – войны не будет. Тимошенко кое-что начал двигать, несмотря на строжайшие указания… Сталин немедленно позвонил Тимошенко и дал ему как следует нахлобучку» (4, 1989, № 5, с. 29). Позднейшие исследования подтвердили это утверждение.

Все нити управления военной машиной были сосредоточены в руках одного человека – И.В. Сталина. Ни нарком обороны, ни начальник Генерального штаба, ни тем более командующие округами не имели права на значительную инициативу без согласования с ним, хотя до июля 1941 г. он не имел официального звания Верховного командующего. Сталин же требовал от всех одного – не предпринимать никаких превентивных мер по защите границы от возможного удара Германии.

Причина удивительной военно-политической глухоты Сталина относительно возможного удара Германии против СССР обычно объясняется тем, что Сталин не мог поверить в решимость Гитлера начать войну на два фронта. Эта версия свидетельствует против вождя как стратега.

В 1941 г. какой-либо серьезной войны на Западе быть не могло. У Англии просто не было надлежащих сил. Английские войска с трудом сдерживали в Африке небольшой корпус Роммеля. В то же время люфтваффе не удалось завоевать господство в воздухе над Британией, что ставило под сомнение успех форсирования Ла-Манша. Явно складывалась патовая ситуация. Так что попытка разрубить узел путем блицкрига против Советского Союза не могла быть невероятным вариантом. Во всяком случае, ее следовало учитывать.

У Гитлера была своя логика, и не стоило Сталину приписывать свои представления о должном другому, ибо у того логические умозаключения могут строиться на совершенно других постулатах. Задача аналитика – понять врага, какой бы чуждой, «нелогичной» ни выглядела его логика. А что у Гитлера она была весьма своеобразной и что он обладал смелостью, переходящей в авантюризм, доказывала вся его политическая биография. Внешне нелогичными, авантюристичными были и «пивной путч» в 1923 году, и вторжение в Рейнскую область, и самоуверенное уничтожение Версальского договора, и оккупация Чехии, и нападение на Польшу, и морской поход в Норвегию и т. д. Почему такой человек не мог отдать рискованный приказ о вторжении в СССР, оставив в тылу (временно) полузадушенную Англию?