Юрий Колесников - Координаты неизвестны

— Без команды не стрелять! — приказал Томов.

Напряженные секунды казались часами. Бронемашина опять остановилась. Опять высунулся из башни немец. Он долго рассматривал партизан в бинокль. Торчавший из машины ствол пулемета поднялся вверх. Похоже, экипаж дает понять, что он открывать огонь не собирается. Странно! Не ловушка ли это? Опыт подсказывает, что надо быть начеку. И Томов командует:

— Орудие повернуть стволом назад, но быть готовыми открыть огонь!

Пушку поворачивают. Это производит впечатление. Из машины выпрыгивает человек в нехяецкой форме, но в берете. Он бежит к партизанам и на ходу изо всех сил кричит:

— Франсез! Камарад! Франсез!

Доктор Зимма хотел что-то сказать, но Томов, сбросив с себя полушубок и передав автомат пану Янеку, уже шагнул навстречу бежавшему. Он знал французский не хуже полкового врача. И вот человек в немецкой форме и черном берете уже в двух шагах от партизанского командира. Лицо его выражает радость и в то же время растерянность. Он с удивлением оглядывает Томова и, видимо, еще не верит, что находится среди друзей: на Томове немецкий китель, венгерские галифе, огромные сапоги с замысловатыми польскими шпорами и свисающий сбоку маузер в деревянной колодке… Взгляд человека в черном берете скользит по кубанке, замечает красную звездочку…

— Ну сомм франсез, камарад! [1] Мы французы, товарищи (франц.). — Прим. авт. — радостно восклицает он и показывает Томову трехцветную нашивку на рукаве с надписью: «FRANCE».

— Значит, вы француз! Прекрасно! — говорит Томов, к удивлению француза, на его родном языке.

На лице человека в берете засияла такая улыбка, словно он встретил родного брата, которого считал погибшим. Томов говорит, что они — русские партизаны. Француз вскидывает руку, как-то по-особому разворачивает ладонь и берет под козырек.

— Аджудан-шеф Легре!.. Меканик Мишо Легре… By зет партизан совиетик? Кольпак, не-с па? [2] Старший фельдфебель Легре! Механик Мишо Легре… Вы советские партизаны? Ковпак, не так ли? (франц.). — Прим. авт.

Некоторые партизаны, подойдя поближе, с любопытством разглядывают француза. Часть бойцов во главе с комиссаром Тоутом остались «на всякий случай» у пушки.

Доктор Зимма не хочет упустить представившейся возможности блеснуть знанием французского языка и на ходу переводит.

Но тут вмешивается кто-то из задних рядов:

— Француз, коммуна, марсельеза — гут! Чуешь? Русиш партизан, Ковпак — тоже гут!.. А Гитлер, щоб вин болтался на дубку! Фашист, капут!.. Вразумел?

По басистому голосу нетрудно догадаться, что это говорит бронебойщик Холупенко. Партизаны дружно смеются. Но француз, оказывается, тоже понял все.

— Уй, уй… Хитлер капут! Вив ле партизан де д’Юнион Совиетик! Э вив Франс либр! [3] Да, да… Гитлер капут! Да здравствуют партизаны Советского Союза! И да здравствует свободная Франция! (франц.). — Прим. авт. — весело произносит он и оказывается в широких объятиях Холупенко.

Но вот из машины вылезает еще один человек в немецкой форме и берете. Он тоже бежит с радостными возгласами, скользя по грязной дороге. Теперь уже обходится без рапорта, сразу начинаются рукопожатия… Это тоже француз, его зовут Жозеф. Жозеф говорит, что он и Легре — французские коммунисты.

Партизаны очень рады такой неожиданной встрече. Однако глаз с дороги не спускают. Это замечают и французы. Легре спешит всех успокоить: пока они не доложат комендатуре в Билгорае о том, что вокруг все в порядке, движение на шоссе не начнется. Их бронемашина — дежурная.

Зимма все это моментально переводит партизанам. Тем не менее Томов направляет двух конных разведчиков к гребню.

Легре и Жозеф рассказали, что их дивизион бронеавтомобилей дислоцируется в Краснобруде; многие французы настроены против немцев. Вишистское правительство Пэтена и Лаваля мобилизовало их насильно… Но и здесь они выполняют задания партии.

— Есть парни — что надо! — подмигивая, говорит Легре и вытягивает большой палец. И тотчас же с истинно французским темпераментом заявляет, что он и Жозеф готовы хоть сию же минуту перейти к партизанам.

Договорились быстро. Встреча назначена на четырнадцать часов, недалеко от Замостья в небольшом лесу.

Доктор Зимма спрашивает пана Янека, можно ли будет пройти туда лесом. Пан Янек утвердительно кивает головой.

Сверяют часы. У французов, оказывается, они отстают на час, приходится перевести стрелки вперед. Легре бросает: «Равнение на Москву!» Он, видно, малый веселый: часто шутит и произносит: «Ту ва бьен». [4] Все будет хорошо (франц.). — Прим. авт. Он говорит, что они прибудут на бронеавтомашине, а возможно, и не на одной…