Федор Орлов - Месть «Голубой двойки»

Пригласив меня в соседнюю комнату, врач достал из чемодана толстую папку и положил ее передо мной на стол. Заинтересовавшись, я начал листать аккуратно отпечатанные на машинке листы. Признаться, весь «труд» показался мне наивной и детской забавой человека, который знает войну лишь понаслышке, по легковесным кинофильмам. Да и весь облик самого врача говорил о том, что он специалист сугубо штатский и надел военную форму совсем недавно. Майор предлагал нашим наземным войскам широко применять дымовые шашки, «ослепить» перед атакой фашистов дымом. В «труде» давалось подробное описание, как нашим солдатам следует подползти к фашистским окопам и блиндажам, и используя попутный ветер, заполнить их дымом, а потом, внезапно бросившись в атаку, без потерь с нашей стороны занять вражеские позиции. Все выходило легко и просто, не так уж много для победы и требовалось. «Труд» заканчивался обращением к солдатам: «Бейте врага повсюду с использованием дыма и огня! Вперед, фронтовики, за Родину! Смерть немецким оккупантам!»

— Хотелось бы, чтобы вы дали письменный отзыв на мою работу, — сказал врач, видя, что я прочитал последнюю страницу. — Вы Герой, и с вашим авторитетом будут считаться.

Мне было жалко этого уже немолодого, с сединами на висках человека, который искренне верил, что его предложение намного приблизит час разгрома фашистской Германии. Он сидел ночами, думал и строил свои планы, как успешнее бить врага, писал, составлял чертежи и рисунки. Конечно, он знал, что его профессия — лечить больных и раненых, но ему, очевидно, казалось этого недостаточно, когда решается судьба Родины. И его можно было понять. Я тактично стал убеждать майора, — правда, оговорившись в своей недостаточной осведомленности в способах ведения наземного боя, — что практически вряд ли возможно применить предлагаемый им «метод». А на прощанье все же не удержался и заметил:

— Не дым, а смерть надо посылать на них.

Возможно, мне этого не стоило говорить, я мог обидеть врача. Но он не обиделся, тем более перед этим я сказал ему, что сегодня не вернулись с задания два наших лучших экипажа и нет от них никаких вестей.

Трудно описать настроение, когда за одну лишь ночь эскадрилья теряет шестнадцать человек. Казалось бы, смерть на войне явление закономерное, немало уж погибло друзей и боевых товарищей, но привыкать к этому, мириться с этим было невозможно. Конечно, мы не теряем надежды на возвращение обоих экипажей — и Локтионова, и Большакова. Летчики они опытные, ребята в экипаже боевые, не раз побывавшие в разных переделках. Не раз уж немцы сбивали наши корабли, но люди нередко переходили фронт и добирались до своей базы. Да тот Федя Локтионов со своим экипажем в, прошлый раз вернулся благополучно.

Когда после санчасти я зашел на КП эскадрильи, здесь царило радостное оживление: только что пришла телеграмма от Локтионова. Он сообщал, что члены экипажа все живы-здоровы и находятся на месте вынужденной посадки — недалеко от населенного пункта Сандово. На крупномасштабной карте мы разыскали это Сандово, оно находилось восточнее Боровичей на одноколейной железной дороге. Теперь следовало скорее добраться туда и выяснить, какая помощь нужна экипажу. Майор Родионов позвонил в штаб воздушной армии и попросил прислать ПО-2. Погода была плохая — десятибалльная низкая облачность, но самолет прилетел быстро. Вскоре я сидел в задней кабине «кукурузника» в качестве пассажира, а, внизу мелькали вершины деревьев. Облака прижимали машину низко к земле, но молодой лейтенант с обветренным лицом вел ее уверенно. С летчиком штаба дивизии Прохоровым, который вез меня сейчас к месту вынужденной посадки Локтионова, мы были уже знакомы: как-то встречались на сборах летчиков-ночников дивизии.

Увидев в поле тяжелый бомбардировщик, мы приземлились рядом с ним. Федя Локтионов и штурман Васильченко рассказали нам, почему они не смогли долететь до своего аэродрома. Над целью их сильно обстреляли зенитки, корабль имел много пробоин, и у летчика, и штурмана были разбиты компаса, у радиста выведен из строя передатчик. Но задание экипаж выполнил. А вот на обратном пути не повезло: резко ухудшилась погода, не стало видно земли, да еще вдобавок пришлось выключить поврежденный мотор. Убедившись, что линия фронта уже пройдена, экипаж произвел посадку в поле. Чтобы восстановить корабль, требовалось заменить один цилиндр на моторе, поставить другие навигационные приборы и радиопередатчик. За ними мы отправили Прохорова.