Михаил Лыньков - Незабываемые дни

Было трудно и неудобно нести. Жесткая палатка резала пальцы. Подгибались ноги. Сползал на глаза платок. Скорей, скорей отсюда, быстрее бы пронести по этому месту, где нет ни кустика, ни травинки, где единственное укрытие — это песчаный ров, в котором кое-где проросли молочай и сизая полынь, горький аромат которой кружил голову.

Когда Майка собралась удобнее переступить через песчаные завалы на дне, она глянула на миг в сторону и так сжала пальцы, что, казалось, они оттиснулись на жесткой ткани палатки.

— Стреляй, Федя, стреляй!

Слева, в какой-нибудь сотне метров от рва, бежали им наперерез человек шесть в черных мундирах. Передний держал ручной пулемет и что-то выкрикивал. Майка и не помнила потом, как сорвала с головы платок и, рванув ремень автомата, приникла всем телом к песчаному откосу.

— Хальт! Хальт! — надрывно кричал эсэсовец.

— На ж тебе, на! — сжав зубы, крикнула Майка, нажимая на спусковой крючок автомата. Легкое облачко пыли поднялось перед дулом, на миг заслонив все, что было перед глазами. Два гитлеровца, бежавшие впереди, сразу упали, славно зацепились за что-то ногами. Уцелевшие эсэсовцы залегли, начали отстреливаться.

Сердце у Майки так колотилось, что она схватилась рукой за бок и, тяжело дыша, скорее жестами, чем словами, сказала своему напарнику:

— Стреляй! Стреляй! А я сама потащу.

И откуда только взялась сила у этой девчушки? В ее широко раскрытых глазах, в лучистом взгляде, где обычно светилось радостное удивление, не заметно было ни страха, ни тревоги. Одним желанием горели глаза: поскорее унести от опасности этого человека, за которого она теперь чувствовала большую ответственность. Если бы он был здоровым, она, может, бросилась бы к нему, как бросается птенец под крыло матери в минуту опасности. Но он болен и беспомощен. Его надо спасти как можно скорее, — без него будет очень тяжело и ей, и всем, которые надеются на него, верят ему, прислушиваются к каждому его слову.

Майка ухватилась за концы палатки, уперлась ногами в землю, сдвинула с места тяжелый груз, потащила, несмотря ни на сыпучий песок, ни на свист пуль, вздымавших над головой белесые клубочки пыли в песчаном гребне, тянувшемся вдоль рва. Ее догнали четыре парня, посланные лейтенантом Комаровым на помощь:

— Отдохни, Майка!

Они подхватили плащ-палатку, быстро двинулись вперед. Майка остановилась на минуту, чтобы передохнуть, оглянуться. Дудик выпустил короткую очередь из автомата, перебегая все ближе и ближе.

— Не останавливайся, Майка, беги, беги!

Тут она заметила, как справа, из огненно-красного осинника выбежали несколько партизан. Пригнувшись, они катили по земле пулемет. За ними, рассредоточившись, бежало человек тридцать. Некоторые останавливались на минуту, стреляя из винтовок. Среди партизан Майка увидела и Гудиму. А еще дальше, от лесной опушки бежал Слышеня. Его узнала Майка по серому плащу, который развевался, словно крылья, и, очевидно, мешал ему бежать.

Вот партизаны перенесли на руках пулемет и установили его за песчаным гребнем под высокой березой, сверкавшей на солнце узорчатой позолотой. Пулеметная очередь прорезала воздух. Майка отчетливо видела, как дрожало, чуть подпрыгивая, дуло пулемета и в такт ему вздрагивали руки пулеметчика. А бойцы уже один за другим перескакивали через гребень, стремительно перебегали от куста к кусту. Пулеметчики подхватили пулемет, покатили вслед. Уже гремело ура, от конского топота дрожала земля, — это кавалерийский взвод окружал эсэсовцев, отрезая им путь к отступлению.

Майка выглянула из рва. Черные силуэты гитлеровцев, которых выбили на открытое место, панически метались по полю. Одни еще пытались отстреливаться, но многие уже застыли с высоко поднятыми руками.

Только теперь Майка почувствовала страшную усталость а в изнеможении опустилась на скат.

— И ты здесь, Майка? — заметив ее, спросил Слышеня. — А где Василий Иванович?

Майка показала рукой на нескольких бойцов с носилками, которые тоже остановились отдохнуть.

Лицо Слышени сразу побелело. Дрогнувшим голосом спросил:

— Что, что с ним?

— Он сильно захворал. Еще вчера и позавчера плохо себя чувствовал. А сегодня совсем слег.

Торопливо подошел Дудик. Он был заметно взволнован.

— Что у вас тут случилось? — спросил его Слышеня.

— Эсэсовцы хотели напасть на лагерь. Наши вели бой под Демидовкой с целой частью, а эти задумали пробраться с тыла и захватить лагерь. Однако не вышло по-ихнему. Ну и Майка наша молодчина: двух гадов убила сегодня. С первой очереди уложила их!