Михаил Лыньков - Незабываемые дни

Прошло, пожалуй, добрых полчаса, пока взмокший сапер, изловчившись и подхватив одной рукой комиссара, перенес его в густой орешник. Сержант сходил еще обратно, принес шинель комиссара, сумку, аккуратно уложил его на постланную шинель, поправил в изголовье.

— Ну, иди, браток, торопись!

— По вашему приказу отбываю, товарищ бригадный комиссар!

— Бывай! Может, в последний раз видимся… Так передай нашим, скажи: вот там-то и там погиб бригадный комиссар Андреев, Александр Демьянович. Из штаба фронта… Сын у меня там, летчик…

— Что вы, товарищ бригадный комиссар! Вам еще долго жить и жить! Меня вот в финскую в скольких местах продырявили. Однако ничего, выжил… Лишь бы кость цела была, а на живой кости мясо всегда нарастет. А насчет меня вы не сомневайтесь… Что бы там ни было, а уж способ какой-нибудь найду, чтобы вас отсюда вызволить.

И по тому, как говорил, видно было, что он действительно отыщет какой-нибудь способ, чтобы выручить человека из беды.

— Ну, так бывайте здоровеньки, товарищ комиссар! Я скоро вернусь.

И, пригнувшись, он начал пробираться сквозь густые кусты орешника по направлению к дороге. С минуту еще слышен был хруст сухих ветвей под ногами, шорох кустов, шелест листьев. Потом все стихло, комиссар остался один.

Через полчаса его и нашла тут Надя, которая вместе с Василькой переправилась на этот берег несколько иным, как нам известно, способом.

— Пап, а пап, телефон!

Его разбудила дочка. Мирон Иванович Покрепа проснулся и был крайне удивлен, что не услышал сам звонка. Последние ночи он спал тревожно, чутко. Очень часто вызывали его как командира истребительного отряда, приходилось по ночам лазить с хлопцами по кустарникам, по росистым житам, устраивать засады на дорогах. И вот же проспал, не услышал. Видно, уходился за вчерашний день и вечер, потому и уснул так крепко. А дел, действительно, было очень много: и по заводу, где он был директором и по сельсовету. Разные неотложные дела набегали и по райкомовской линии — он был членом бюро райкома партии.

Звонили как раз оттуда, приказывали тотчас же явиться.

Мирон Иванович набросил пиджак, мельком взглянул на ходики: было начало четвертого. Стекла окон розовели от предутренней зари, над близким лугом стлался густой туман.

По луговой тропинке Мирон Иванович пошел в районный городок, до которого было километра четыре. Рядом с городком стоял на реке и железнодорожный поселок. Тут сходились две железные дороги, было депо, разные мастерские.

Около райкома, хоть и был ранний час, стояло несколько грузовиков, под кленом приютилась запыленная эмка, в которой Мирон Иванович узнал машину своего старого приятеля, одного из секретарей обкома.

В райкоме было людно.

— Ну вот, а мы тебя только и ждали, — сказал ему секретарь райкома, не отрываясь от телефонной вертушки, которую он то и дело отчаянно крутил. Однако телефон не отвечал.

— Да брось ты это, напрасные попытки! Я говорю, что соседний район только-только заняли немцы. По дороге сюда я встретился с работниками ЦК, они переезжали дальше. Они передали мне, что все прежние указания остаются в силе, и специально послали к вам, чтобы сообщить все это, чтоб вы не сомневались… Как было условлено раньше относительно населения и имущества, так все и остается. Если что-нибудь не успели вывезти, жгите. Так торопитесь! Мне же тем временем надо поспеть еще в некоторые районы.

Секретарь обкома, пожилой, лысоватый человек, горячо пожал всем руки, а прощаясь с Мироном Ивановичем, отвел его в сторону.

— Ну что ж, старина? Придется нам с тобой снова воевать! Видишь ли, ты остаешься здесь, на месте, так уже решено.

— Я раньше знал…

— Тем лучше! Я тоже, повидимому, останусь… Значит, когда-нибудь и встретимся. Есть еще у нас порох в пороховницах, не выдохся, не впервой нам такое дело. Ну, не унывай. А семью пошли вглубь, с семьей тебе неудобно будет… Да и сам делай вид, что собираешься выехать. До поры до времени пережди у верного человека. Пусть думают, что ты уехал…

Они коротко попрощались, и Василий Иванович Соколов — так звали секретаря обкома — не спеша ушел из райкома. Под его ногами громко проскрипели половицы.

Совещание в райкоме продолжалось.

— Я созвал вас не для длинных разговоров, — сказал секретарь. — Как видите, случилось нечто значительно худшее, чем мы ждали, — фашистам удалось глубоко прорваться. Не сегодня-завтра они могут форсировать реку. Планы эвакуации немного нарушаются, приходится спасать главное, что успеем. А что не успеем — вы сами знаете, как надо поступить в этом случае. Так что немедленно все по местам, беритесь за работу, не щадя своих сил. Глядите, чтобы депо, — тут он посмотрел на инженера, смуглого, молодого человека, который сидел у стены и рассеянно поглядывал в окно, — чтобы депо было эвакуировано в первую очередь. Берите с собой все, что сможете, а остальное уничтожайте… Ну, так не засиживайтесь, пошли! На одну минуточку, Мирон Иванович.