Анатолий Гончар - Рискованный рейд

Выпили. Алексей сразу же потянулся к жаркому; Сан Саныч, возможно из вежливости к гостеприимству хозяина, взял небольшой кусочек сала.

– Хорошо! – выдал Алексей, прожевав первый кусочек.

Сан Саныч только кивнул, но по его лицу было видно, что этой бесхитростной похвалой он остался доволен.

Вечер неспешно тек дальше. Они выпили по второй, молча махнули по третьей. Сан Саныч возгласил тост за спецназ, затем за мир. У Алексея нашлась вторая бутылка. Он уже был прилично навеселе, Сан Саныч же скорее только казался или хотел казаться пьяным. Водка кончилась, разговоры остались.

– Дядь Сань, расскажи о службе в Афгане, а? – пьяно попросил Лешка, но Сан Саныч сердито зыркнул в его сторону и отрицательно покачал головой.

– Не хочешь? – не унимался Юдин, обиженно повесив голову.

– Не хочу! – жестко отрезал Сан Саныч.

Лешка, уткнувшись лицом в руки, долгое время молчал, потом поднял взгляд и снова обратился к соседу:

– Вот вы, дядь Сань, человек много видевший. – Теперь Лешку потянуло на разговор за жизнь. – Скажите, ну почему мы вот так живем?

– Как вот так? – словно бы не поняв, переспросил Сан Саныч.

– Да вот так! – Алексей широко развел руками, словно охватывая окружающее пространство. – Хреново! От меня жена ушла, знаешь? – будучи в подпитии, он зачастую переходил на «ты».

– Знаю! – так же пьяно мотнул головой его собеседник.

– А почему – знаешь? – И, не дожидаясь ответа: – А потому что жить невозможно! Ты был в нашей общаге? Не был? Так я тебе скажу: комната два с половиной на четыре, шкаф, кровать – и все. Понимаешь, дядь Сань, шкаф – и все, ничего больше! Туалет – три толчка на этаж, умывальник общий – три раковины, одна не работает. Душ… душ на первом этаже – три кабинки на всех. Дядь Сань, ты представляешь?

– Представляю. – Казалось, Сан Саныч нимало не удивился.

– И это «офицерское общежитие»! – Алексей мотнул головой. – Да что мы, вот вы сражались за Родину! В чужой стране! Ранены!

– Когда это было, – вяло отмахнулся Сан Саныч.

– А как живете? – Лешка словно бы и не заметил жеста своего собеседника. – Вот скажите, пенсии, чтобы жить, хватит? – Снова Алексей не стал дожидаться ответа, он его знал. – Не хватит! Пока заплатите за квартиру, пока туда-сюда, лекарства и прочее; а на еду? На хлеб, наверное, и то не хватит.

– Не хватит, – согласился успевший вставить слово Сан Саныч.

– А кто виноват? – И вновь данный самому себе ответ: – Власть, те, кто наверху! Сволочи! Поубивал бы всех, – выдохнул Лешка и замолчал. Его красноречие угасло.

– Нет, Леха, не так все, – возразил Рыбкин. – Не власть виновата, а люди здесь, что внизу, рядом.

– Мы, что ли? – Алексей непонимающе вытаращился на своего собеседника.

– Может, и не мы, а такие же, как мы, просто люди.

– Я что-то не догоняю… – Удивление Юдина стало сильнее.

– Каждый народ имеет такое правительство, которое заслуживает, слышал? – спросил Сан Саныч, и Лешка кивнул. – Так вот, разве не этот, – Сан Саныч ткнул пальцем в сторону, – народ голосовал за эту власть? Кто привел тех, кто наверху, к власти? Скажешь, облапошили, одурманили? А у самих ума не было? Был. Только всем вдруг халявы захотелось. Куска лакомого, все возмечтали миллионерами заделаться! Заделались. Вот пусть и получают.

– Не жалко тебе людей, Сан Саныч, – угрюмо пробормотал Лешка.

– А что их жалеть? Разве меня кто пожалел? Разве мне хоть кто… когда мне… – похоже, говорить Сан Санычу стало трудно, он на некоторое время умолк, а когда заговорил снова, его голос прозвучал совсем тихо: – Такой народ, как сейчас, недостоин будущего. Такой народ не то что любить, его ненавидеть надо! Стадо баранов! Стадо баранов, которое ведут на убой, а они этого не понимают, а если и понимают, то не собираются двинуть своей задницей чуть в сторону, чтобы уйти с пути, ведущему к бойне. А то как же – тут хоть и редкая, грязная, но травенка; а уйди вправо или влево? А вдруг там волки? И сгинешь чуть раньше срока. Народ… не народ, а ни на что не способное быдло! Вот если бы его, народ этот, расшевелить, двинуть против предательской власти, чтобы сбросить опутавшие страну оковы…

– Значит, нас может спасти только «бессмысленный и беспощадный»? – осоловело пробормотал Лешка. – Но наш народ и правда уже не тот, он не поднимется…

– Значит, его нужно разбудить, любым способом. – Рыбкин вздохнул и повторил: – Любым способом! – Затем совсем тихо добавил: – Даже самым жестоким и страшным…

Утро для Алексея наступило в полдень. Разбуженный телефонным звонком, парень поднялся на ноги, медленно побрел в направлении кухни. Он шел, а телефон звонил и звонил, звонил и звонил… сволочь…