Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

— Мы же болеем! — дружным хором заявили лежебоки.

Но именно этот, как будто отрепетированный в несколько голосов, ответ и вывел командира роты из спокойного созерцания бытия.

— Я вам ещё раз повторяю: все больные должны находиться в санчасти или госпитале. А вы здесь устроили себе санаторий! Балдеете тут целыми днями, кормёжку вам сюда дневальные приносят, телевизор постоянно включен… А на полу срам полнейший: старые портянки вперемежку с кусками хлеба, подкотельники с чёрной плесенью… Ужас мирной жизни! только уток и судёнышек не хватает под кроватями!

Возмущенное недовольство майора Пуданова, особенно его последняя фраза, самым натуральным образом озадачили хворающих старичков, которых ранее никто и никогда не тревожил по таким пустякам.

— Чего-чего не хватает? — С театральным усилием оторвал свою голову от подушки чахнущий здоровячёк с лицом, раскрасневшимся, наверняка от пышущего внутри недуга.

«Об такую красную рожу да хоть сигареты прикуривай…»- вспомнил я древнюю армейскую поговорку.

Его тщательно изображаемая симуляция в купе с тонким срывающимся на басок голоском рассмешили и Пуданова и меня, а также вызвали улыбки у прочих дембелей.

— А ты-то чего встрепенулся? тебе же нельзя волноваться! Опять ведь рахит или ветрянка подкосят!.. — сказал я с откровенным смехом.

— Чего? — повторил старый ветеран, но уже совершенно другим, более угрожающим тоном.

Ведь из всех «болеющих» именно он обладал самой мощной комплекцией.

— Да ну его! он и так уже опух… От голода! — также не удержался от подковырки Пуданов. — Ничего… Я скоро тебе доп паёк выдам! целую банку тушёнки… Подарок от Деда Мороза на Старый Новый Год. Вот наешься!..

Хотя на дворе стоял поздний ноябрь и до обещанного праздничного угощения оставалось почти два месяца, однако слова ротного произнесённые с дружески-тёплой интонацией произвели чудесно-оздоравливающий эффект практически моментально. Надолго прикованный к постели армейский доходяга прямо на наших глазах стал наливаться силой и здоровьем, отчего на его физиономии мучительными гримасами отображалась напряжённая внутренняя борьба опытного воина с проклятущей болезнью… И пока командиры пропесочивали следующую жертву воспаления хитрости, самоисцелившемуся детине окончательно-таки удалось одолеть не только свою хворь, но и всегда побеждающую бойца силу земного притяжения к родной кровати. К нему уже вернулись манеры полностью излечившегося солдата, неудержимо рвущегося обратно на фронт в свою и только свою войсковую часть… Вот уже и одеяло победно откинуто в сторону, корпус уверенно держит вертикаль, обе ступни мощно вдавлены в тесную обувку, крепчающие с каждой секундой пальцы ловко орудуют вырывающимися шнурками, заматеревшая шейка прочно держит головку, с которой даже и не пытается слететь военная шапка тире ушанка…

Ну, разумеется и в голосе воскрешаются бодрость, энергичность, а то и наглость.

— Нет товарищ майор! вы эту тушёнку лучше сами… Скушайте! а я не хочу! проворчал как выяснилось, действительно верзила. — С таким вашим отношением побыстрей бы уж отмучиться и свалить куда угодно!ведь любого же достанете…

Демонстративно-вызывающее поведение недавнего чахлика мне очень не понравилось и это безобразие следовало пресечь незамедлительно.

— Стоять! — приказал я нахалу, который одевая на ходу бушлат пошёл к выходу.

Тот обернулся:

Чего ещё?

— Хрен через плечё! ко мне! спокойным тоном произнёс я.

— Да я в туалет иду! повысил громкость солдат.

Таких идиотских отговорок я слышал уже немало и потому отнёсся к этому весьма равнодушно:

— Перетерпишь! Ко мне, я сказал!

Старослужащий нехотя подошел ко мне и молча уставился, как парнокопытный дружок на новые ворота.

— Ну, и что дальше? — жёстко поинтересовался я у него. — Наверное, свою пакшу [15] То есть руку надо приложить к черепу и что-то промямлить?

Со второго раза к рослому бойцу возвратились и строевая стойка, и привычка отдавать старшим воинское приветствие и даже позабытые слова о том, что он — рядовой с такой-то фамилией прибыл ко мне именно по моему приказанию.

— Неплохо для начала… — скептически похвалил его я. — А кроватку твою кто будет заправлять?

Дедушка попытался было закосить обратно под немощного больного, причём, с явно перенапряжённым мочевым пузырём, но затем всё-таки уступил моим «устным уговорам» и стал приводить своё вместительное ложе в уставное состояние. В этот момент ко мне подоспел и Александр Иванович, успевший обзавестись ротной Книгой записи больных.