Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

— А унтята не промокли? — поинтересовался Гарин.

— Да нет! Снаружи чуть влажные, а изнутри сухие… — Я даже протянул ему меховой носок, только что снятый с левой ступни. — Хочешь посмотреть?

Стасюга пошарил рукой внутри и вернул носок:

— Класс! Покажешь мне магазин, где они продаются! Я тоже такие хочу…

— Да пожалуйста! — согласился я. Жалко что ли?! Только сразу тебя предупреждаю!

— Что такое? — встревожился Засада. — Мало их там?

— Хватает. — серьёзным тоном сказал я. — Только их за деньги продают!

Капитан Скрёхин и Миша Волженко негромко рассмеялись.

— Ах, ты! — выдохнул Гарин. — Ты ещё скажи, что я туда сало потащу! Чтобы обменяться…

— Да ктой тебя знает?! — рассмеялся и я. — Пора чай пить… А где ротный?..

Александр Иванович был снаружи и терпеливо контролировал самый насущный солдатский процесс. Разведчики набирали в подкотельники остывшую кашу из бака и разливали из термоса по кружкам еле тёпленький чай. Военной пищи было предостаточно. Остававшиеся на базе дембеля уже в третий раз отправились покорять местную полевую кухню, что им и удалось сделать… Даже невзирая на отсутствие контрактника Молоканова. Гордые победители получили ужин на всех нас и сразу же съели, сколько смогли. Однако добрая половина ужина оказалась оставленной на уехавшую на засаду молодёжь.

— А сухпай зачем весь повскрывали? — возмутился вошедший в палатку Пуданов и обнаруживший такой непорядок. — Все коробки…

— Это бойцы сахар из них достают… — устало сказал я. — Ну и чая пакетики.

— Понятно. Но завтра чтоб такого не было! Все слышали? А то через два дня у нас одни банки с кашей останутся… Вон сколько местного чая имеется…

Ужинающие солдаты дружно ответили командиру роты, что отлично его поняли и со следующего дня они будут всё экономить… Во всяком случае именно так я их понял, ибо все они при этом продолжали жевать и глотать… Но общая мысль оказалась расшифрованной правильно.

Вскоре приём пищи был закончен и все мы улеглись спать. Тусклую лампочку выкрутили из патрона и в палатке стало темно…

Лишь изредка дежурный истопник из числа остававшихся в тылу дембелей открывал дверцу печки, чтобы подбросить в огонь дров… И в этот момент стены и потолок палатки озарялись светом живого пламени… То пляшущим на стене и потолке… То скачущим из угла в угол… Но затем дверца захлопывалась и вновь возвращалась благоприятная темнота…

После выпитого крепкого чая основательный сон не шёл и я сквозь полудрёму вспоминал отдельные эпизоды и эпизодики прошедшего дня и минувшей ночи… То переправу по скользкому стволу дерева… То возвращение по утоптанной тропке… То зеленоватое свечение ночной оптики с лазерным «зайчиком»… То яму… С минёром…

А под утро мне приснились верблюды, которые с натугой тащили из реки огромные железяки… Затем кто-то злой-презлой обстрелял их из страшного «Василька» и поранил их, после чего все корабли пустыни обиделись… И гордо ушли, естественно, на свой север… При этом одногорбые и двугорбые странники заливали обиду и горе каким-то коньяком… Как они вытягивали свои широченные губки в трубочку… Чтобы благополучно, то есть без порезов и зубных сколов, выхлебать спиртосодержащий напиток из узких горлышек бутылок… Я так и не понял… Сон ведь… Всё-таки…

Солдатик в белом поварском фартуке стоял у большого бака с остатками уже остывшей каши и молча смотрел вдаль… Короткий ёжик тёмно-русых волос, красные от холода уши и нос, такого же цвета кисти рук, в одной из которых застыл серый армейский черпак… Ну, шея грязновата, губы синюшно-бледные и мертвенно-белая кожа лица… Но более всего поражали его глаза! Эти глаза поражали своей безжизненностью… Когда-то они были васильково-синего цвета, но сейчас… Они даже не напоминали глаза покойника… Нет… Они таковыми были…

Но глаза эти пока ещё были живы… Хоть они и смотрели вперёд в брезентовую стенку столовой. Причём, этот помертвевший и неморгающий взгляд маленького бойца ничего не видел в той далекой до бесконечности дымке… Эти глаза застыли и обращены были в самую глубину его сознания… А может быть и в саму его душу. Но и там они ничего не видели…

Именно этот мёртвый взгляд невольно обратил моё внимание на застывшую как безмолвную статую фигурку… Но мы торопились занять свои места за столом, так как утром проспали время завтрака и теперь в столовой уже никого не было. Кроме этого военного поварёнка…