Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

Мечтать, как говорится, не вредно… Но этих военных комиссариатчиков практически невозможно выковырять из своих кабинетиков для дальнейшей службы на Чеченской войне… Чтобы они своими собственными глазами, да ещё и в боевой обстановке посмотрели на тот контингент, который они набирают для военной службы…

А ведь было б совсем неплохо понаблюдать за отъевшимся начальничком!.. Суматошно мечущимся под пульками да гранатками… И потому страстно мечтающему возвратить государству свой священный долг сполна и даже с процентами…

Но увы… Как невозможно запрячь в одну повозку голодного льва и откормленную лань… Точно так же нельзя пересадить военкоматчика из уютного кресла на холодную броню БТРа, чтобы в конечном итоге да в жестоком бою сошлись лицом к лицу два непримиримых и яростных врага… Два апологета нашего нынешнего бытия! Непримиримый чеченский боевик и яростный наш военкоматчик…

А хотя… [30] Чем же автор не шутит!.. Да и патриотизм тоже должен присутствовать… А вдруг наша возьмёт?!..

Ну, хоть один разик!..

Проходя утром между второй и третьей палатками, я ощутил какой-то внутренний дискомфорт. Что-то мне было непривычно… Уже выйдя на переднюю линейку, я машинально оглянулся назад и всё понял. Действительно!.. Ну, как же можно было не заметить такое?!.. Ведь я только что практически беспрепятственно прошёл меж палаток… Здесь уже не было переплетающихся верёвок и торчащих из взрытой земли металлических кольев… Поэтому проход показался мне неожиданно широким. Под ногами теперь так приятно хрустел ровненький слой гравия, а деревянные колья по бокам палаток были крепко стянуты перекрученной проволокой. Её конечно можно было достать рукой, но идти в полный рост она не мешала абсолютно…

«Молодец, Бычков! Нормально сделано…»- с чувством внутреннего удовлетворения подумал я.

Как же быстро человек привыкает к чему-то хорошему. Эти приятные преобразования в роте я мог бы заметить ещё минувшим днём… Но вчерашние минно-взрывные приключения совершенно выбили меня из привычного состояния и тем самым напрочь отвлекли от своевременной проверки выполненных работ.

«Надо будет объявить всем благодарность… — думал я. — А то нехорошо как-то получается… Молодёжь старалась… Так… а что же Мирошник?..»

Высокий снайпер со своими сотоварищами тоже не подкачал. Эта троица штрафников пусть и тихим сапом, но всё же почти преодолела распутицу и бездорожье. Теперь через бывшее грязевое болото тянулась прямая дорога шириной в полтора метра. Выложенные в качестве бордюра красные кирпичи хоть и сдвинулись кое-где в стороны, но толстый слой щебня создавал впечатление капитально-надёжного сооружения. Только в самом её конце осталось засыпать несколько метров. А в общем… По свежепроложенной дороге уже можно было ходить.

Именно так теперь и поступали проживающие в казармах за штабом связисты вместе с разведчиками капитана Лимонова. Каждый раз направляясь в свою столовую, они теперь шли всем строем по новому тракту, старательно игнорируя старую асфальтовую дорогу, которая по-прежнему была вдоль и поперёк залита жидкой грязью.

После завтрака мы с майором Пудановым устроили для молодых разведчиков церемонию торжественного вручения боевого оружия. На двух столах были выложены автоматы Калашникова, снайперские винтовки СВД и ВСС, два пулемёта ПКМ и один гранатомёт РПГ-7. Командир роты произнёс небольшую и хорошую речь. Затем я стал поочерёдно вызывать из строя бойцов и лично вручать им в руки закреплённое оружие. Каждый солдат брал отныне свой боевой ствол и я поздравлял его со столь знаменательным событием. При этом мне не следовало забывать крепко пожать солдатскую руку перед тем, как он возвратится в строй. Что я и делал.

За этой церемонией внимательно наблюдали построенные сбоку дембеля первой группы. Они стояли в две шеренги и им было отлично видно всё происходящее. Хлопать в ладоши их конечно же никто не понукал, но видимо дембеля тоже прониклись всей торжественностью момента и от всей души приветствовали овациями чуть ли не каждый автомат, переходящий в молодые руки…

— Ну, наконец-то! — громко произнёс кто-то из старослужащих в начале церемонии. — Я могу им и все свои гранаты отдать… Лишь бы домой поскорей…