Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

А мы-то и не знали всего этого… Но потом необходимая и строго дозированная информация об уже совершённых шести прыжках с парашютом была доведена до командного сословия и каждому «парашютисту-профессионалу» оказалась засчитана обязательная ежегодная норма прыжков, что в конечном итоге привело к повышению должностного оклада на соответствующее опыту количество процентов…

Естественно никто не претендовал на денежные выплаты, неизбежные при совершении прыжков. Но на мой взгляд, чтобы вся картина выглядела идеально-правдоподобной эти средства всё-таки были запрошены у вышестоящих финансовых органов… Вот только куда они потом подевались… Об этом военная история умалчивает… Думается, что доли было три: командир, финик и ВеДеэСник…

Про денежные средства, выделенные нежадным Министром Обороны на авиационное топливо, доплаты лётчикам и всё тем же воздушно-десантным специалистам… Тс-с-с-с… Ну зачем беспокоить серьёзных людей?!.. Какая вам разница куда пошли эти?…

Вот и мне было наплевать! В августе месяце я уже выполнил свою норму парашютных прыжков и моя совесть оказалась, слава Богу, незапятнанной сообщничеством с этими пройдохами…

Но затем… То есть после окончания «парашютных прыжков»… Командир роты сообщил мне о боевой необходимости сопроводить до Моздока Уралы с этими прицепами… И данным боевым заданием придётся заняться именно мне. Я согласился. Караулы мне уже осточертели, а в этой поездке можно было чуть-чуть проветриться да развеяться…

Я отобрал необходимое мне количество бойцов и после некоторой подготовки доложил Пуданову о готовности группы к совершению марша…

Едва только начало светать, как перед штабом батальона уже стояла и прогревала двигатели наша небольшая колонна, состоящая из головного бронетранспортёра, двух Уралов с прицепами и второго замыкающего БеТеРа. Такая ранняя готовность была обусловлена тем, чтобы по первой же команде тронуться в дальний путь. Небо на горизонте и над нами было ясное, так что я небезосновательно надеялся к полудню добраться до Моздокского аэродрома.

Проверив наличие оружия, боеприпасов, радиостанций и биноклей у разведчиков своей группы, а также осведомившись у водителей Уралов и экипажей БТРов о состоянии их техники, я быстро забежал в центр боевого управления батальона, чтобы доложить дежурному о готовности колонны к выдвижению, получить спецпропуск и выслушать какие-либо рекомендации по поводу обстановки на маршруте.

— … Так точно. Вас понял. Дежурный по ЦБУ майор Отто.

То были завершающие фразы какого-то доклада и закрывая за собой дверь, я мысленно добавил: «Брутто — нетто».

Конечно, можно было шутливо произнести эти слова и вслух, но всё-таки дисциплина должна быть превыше всего.

Недавно испечённый майор Игорь Михайлович Отто пару лет назад служил командиром третьей роты в восьмом батальоне, в котором и началась моя офицерская деятельность. Человеком он был дотошно-пунктуальным, старательно оправдывая свои арийские корни. Однако, стойкий нордический характер, ну, никак не доминировал над его добродушием и общительностью, а скорее даже наоборот. Его подчинённые срочной службы знали об отходчивом сердце ротного и перед заслуженным взысканием за свои уже совершённые преступления искренне, со слезами на глазах каялись перед ним, потом получали небольшое взыскание, уж после чего старательно наводили порядок и улучшали состояние материально-технической базы родного подразделения. В офицерской среде командир третьей роты пользовался заслуженным авторитетом и уважением, любил сам поострить и весьма спокойно относился к беззлобным подтруниваниям товарищей по поводу своей коротенькой фамилии.

— Алик, ты пока не торопись, — сходу «обрадовал» он меня. — Тебя сейчас сам комбат будет инструктировать. Задача немного изменилась. Сопровождаешь ВДСников до Моздока, ночуешь там на аэродроме, а завтра утром встречаешь там же начвеща [23] Начальник вещевой службы на Урале и вместе с ним возвращаешься обратно.

К такому повороту событий мне было не привыкать, но после некоторых уточнений важнейших вопросов я коротко выругался. Причём, очень даже обоснованно и в адрес одного чрезвычайно жадного человека.