Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 2

Поэтому я очень внимательно оберегал своё личное благополучие: на чужие кровати не садился и на свою никого не пускал… Помня афганский опыт, я даже подумал о том, чтобы кроватные ножки опустить в консервные банки с водой. Чтобы эти паразиты не смогли переползти ко мне посуху с чужого плацдарма… Но как-то постеснялся командира роты. Ведь тогда только его кроватка находилась в нашем вагончике, не считая моей… И стояла как раз напротив, то есть в опасной близости… Ведь эти гады способны за один час проползти целый метр расстояния… Однако… Эту затею пришлось отложить… Но зато с удвоенной силой наброситься на профилактику этого негативного явления при получении свежего постельного белья… И обязательно после каждой банно-прачечной субботы…

Но невзирая на эти бытовые трудности, как я, так и весь наш батальон продолжал эффективно выполнять свои боевые обязанности…

Но сегодня утром, во время развода на занятия… Именно эти вредоносные насекомые стали причиной очень неприятного разбирательства, едва не стоивших человеческих жизней… Вернее, чуть было не стоивших…

Сперва из батальонного строя вывели двух связистов: молоденького прапорщика и солдатика. После чего начался полномасштабный разнос…

Одного из них я уже знал — ведь именно этот прапорщик случайно повстречался мне на Моздокском аэродроме несколько недель назад, когда я с двумя тяжеленными сумками направлялся к новому месту службы. Он-то и подсказал мне как побыстрее разыскать наш батальон на Ханкале… Да ещё и со своим «напарником» помог мне дотащить моё военное имущество до вертушки…

Уже на перекуре выяснилось, что юный прапорщик сопровождает «матёрого» хулигана-дембеля до города Волгодонска, где того ожидает «дизель»… Сроком на один год… Дисциплинарный батальон — это конечно не тюряга, однако тоже не курорт! Нарушитель уставов это понимал, но воспринимал свою судьбинушку вполне безропотно… А прапор тогда всё смущался… С непривычки… Как выпавшей ему участи конвоира, препровождающего своего же сослуживца к месту отбывания наказания. Так и персонально-табельного пистолета Макарова, неуклюже висевшего в «канолевой» кобуре да ещё и на новеньком поясе…

Затем мы распрощались. Они побрели дальше: прапор с новеньким рюкзаком на спине, а осУжденный боец — с поношенным вещмешком на плече. Так они и ушли в сторону КДП Моздокского аэродрома. А я остался ждать экипаж попутного борта… И вот теперь, спустя почти месяц… Я вновь увидал этого прапорщика, но уже с другим бедолагой… Хотя… Нынче бедолагами являлись они оба.

Я смотрел на них и слушал… Эти военные радиотелеграфисты и так уже были небольшого росточка, но в данную минуту старались съёжиться до микроскопических размеров… Чтобы провалиться от величайшего стыда в какую-нибудь неприметную ямку…

Ибо командование батальона обвиняло их во всех смертных грехах военного характера… Начиная от неуставных взаимоотношений и нарушений правил санитарной гигиены… Заканчивая растлением друг друга в служебное время и на рабочем месте! Вернее, прямо-таки на своём боевом посту!

Оба связиста сгорали со стыда медленно и безропотно. Они и в самом кошмарном сне не могли предвидеть такой позор на весь наш батальон. Банальный отход ко сну обернулся срамотищей на весь белый свет!

Они закончили свою радиотелеграфистскую вахту поздно вечером. То есть уже за полночь! А по причине перенаселённости казармы роты связи эти военнослужащие проживали в своём же вагончике-КУНГе, хоть и небольшом, зато тёплом и со спокойной обстановкой. Ведь в их ротной казарме и тесно как в муравейнике, и душновато от «запаха» развешенных на ночь портянок, и придурок-дневальный кричит очень уж часто да громко… Ну, и начальство всегда рядом!

Поэтому оба связиста предпочитали спать в своём КУНГе. Тут по левой стенке стоял длинный стол с несколькими стационарными радиостанциями, одна из которых находилась на постоянном приёме. Дежурные связисты на узле связи могли ночью случайно заснуть и упустить внезапный сигнал тревоги, посланный из вечно воюющих наших разведгрупп. Поэтому на этого прапорщика с его подчинённым возлагалась дополнительная обязанность по дублированию контроля за эфиром. Но обстановка сейчас была совсем привычная и каждую ночь оба радиста без долгих размышлений запирали изнутри дверь КУНГа и укладывались спать. Как старший по званию товарищ прапорщик спал на втором длинном столе, практически всегда свободном от военных приборов. На нём как раз и умещалась постель… То бишь матрас с подушкой, одеялами да простынями с наволочкой. Ну, а солдату, как вечно бесправному и безмолвному существу, оставался лишь узкий проход между этими столами…