Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 2

— Вот и хорошо! — сказал я и заторопился в тёплую канцелярию. — Давай-ка в палатку! А то здесь холодновато…

Командир роты, узнав о намерении Бычкова поступать в военное училище, оценил его только с положительной стороны. Что было в принципе неудивительным… Ведь разведчиком он был весьма толковым и успел зарекомендовать себя исключительно с хорошей стороны… Ну, а то, что он десять месяцев назад всё-таки не устоял перед коварством Зеленого Змея, так это было давно… И почти неправда… Процесс перевоспитания был начат мной ещё в то далекое время и теперь я мог чистосердечно констатировать завершающую стадию его возмужания…

— Такие кадры армии очень даже нужны! — говорил я Иванычу, словно агитируя. — Хоть я и гонял его тогда очень сильно, но зато со всеми и с пользой для тела! Хороший офицер из него получится! Сколько раз убеждаюсь, что военная служба из крепких парней делает настоящих мужчин, а из слабаков…

— Она окончательно их добивает! — произнёс со вздохом командир роты. — В армию надо приходить с отличным здоровьем и большими кулаками… А не наоборот! Понаберут рахитов с головой как глобус… А мы потом с ними мучаемся…

— Это точно… — подтвердил я. — Ну и хрен с ними! А в Рязани из Бычкова сделают грамотного и толкового командира…

Несколько минут мы молчали, продолжая при этом заниматься своими делами… Молодых лейтенантов не было — они ушли к своим однокашникам… А Варапаев обосновался в третьей палатке… Лично я сейчас готовился отойти ко сну, так как сильно устал в карауле…

А Пуданов сидел за столом и заполнял какие-то бумаги для завтрашней отправки.

— Жалко, что ОрджВОКУ разогнали! — печально промолвил он, отрываясь от своей писанины. — Такое хорошее училище было…

— Всецело вас поддерживаю! — с лёгкой подковыркой произнёс я. — Но Рязанское воздушно-десантное училище — самое лучшее!.. И не только в стране…

— Заливай и дальше! — проворчал Иваныч. — Сто раз уже слышал! «И во всём остальном мире!»..

— А как же! — парировал я. — РКПУ [17] Первоначальное наименование Рязанского воздушно-десантного училища — это вам не Львовское балалаечное… И не Бакинское шашлычное…

— Неправильно… — пробурчал Иваныч. — Бакинское шашлычно-коньячное… Московское балетно-пистолетное… Ташкентское — горнокопытное…

По поводу узбекской столицы ротный выразился очень даже правильно… Ибо майор Маркусин в своё время закончил именно это «горно-копытное»… Однако…

— Вы, товарищ майор, на Ташкент и Москву стрелки не переводите! А лучше про своё Орджоникидзевское скажите!..

Но майор Пуданов умел стойко хранить военную и государственную тайну… И про своё родное училище не проронил ни единого слова…

Видимо… Именно за эту несгибаемую стойкость его и назначили командиром первой роты… А ведь он мог и ошибаться… Ведь в Ташкенте горы видны лишь на горизонте… Тогда как город Орджоникидзе…

Но… Командир… Всегда… Пр-р-р…

Ночью я проснулся внезапно и долго лежал в постели… Вслушивался в окружающую обстановку и старался понять что же происходит… В вагончике было почти темно и лишь слабое сияние электрической спирали еле-еле озаряло наше помещение… Вокруг стояла мёртвая тишина…

Часы показывали три двадцать… Я продолжал лежать и вслушиваться… Издалека донёсся слабый и неясный шум, который усиливался с каждой секундой… Я насторожился… Было такое ощущение, что к нашей роте в ночи приближается большое количество людей… Когда звуки усилились настолько, что можно было различить топот ног и негромкие возгласы, я встревожился не на шутку…

Быстро натянув штаны и достав из-под подушки ПСС, я всунул наощупь ноги в тапки и стал «крадучись» пробираться к двери… Света я не зажигал, чтобы не демаскировать себя… В полусонной голове роилось великое множество различных догадок, возможных вариантов и нелепых версий… Естественно, что побеждала самая невозможная… Что чеченские боевики каким-то образом незаметно преодолели минное поле и теперь широким потоком хлынули в расположение нашего батальона…

Я осторожно выскользнул за дверь и ещё с порога увидел тёмную людскую массу, уже перевалившую через дорогу… С щелчком передёрнутого затвора мой ступор сменился холодной решимостью, как вдруг…