Именно от этого дембельского костра я вызвал к себе снайпера Мирошника… И стал объяснять ему боевую задачу…
Смотри!.. — Вон там… Около офицерской столовой постоянно играют трое щенков… По породе вроде бы волкодавы… Пройдись там пару раз, чтобы осмотреться… А перед отъездом самого крупного, с белой грудкой, свистнешь!.. Понял?..
Пока я ставил «боевую задачу» долговязому солдату, его лицо постепенно вытягивалось.
— Нет, товарищ старший лейтенант. — сразу же отказался дембель. — Не буду я его воровать!
— А я тебе и не приказываю его своровать! — произнёс я, всё-таки сдерживая невольно закипающий в себе гнев. — Я тебе говорю «Свистнешь»!.. Он к тебе и подойдёт! Потом ты его берёшь на руки и приносишь сюда… Понял?
Разжёванный до примитива алгоритм действий оказался понят, но и только.
— Нет, товарищ старший лейтенант! — с тяжёлым вздохом опять заупрямился Мирошник. — Я же знаю, как вы к собакам относитесь!.. Вон… По дороге волкодава пристрелили!..
— Ах ты!.. Собачник хренов! — рассмеялся я. — Не пристрелил, а обстрелял… То есть попал всего лишь в заднюю ногу…
На обратном пути от Мескер-Юрта, где мы помогали пехоте выставить новый блокпост, нам попалось несколько бродячих псин… Своими размерами они лишь чуть-чуть не достигали высоты годовалого телёнка… А одичавшие кавказцы или волкодавы представляют собой серьёзную угрозу… Не столько для местных жителей, а сколько для шастающих по ночам наших разведгрупп… Вот и пришлось их обстрелять на полном ходу… Но пули достигли цели не совсем точно…
А Мирошник, хоть и не был очевидцем данного злодейства, воспринял его очень близко к своему мягкому сердцу… В людей ему, видите ли, не больно было целиться в свою оптику, а вот собачонку килограмм под пятьдесят стало очень жалко…
И всё же я попытался объясниться:
— Мне этот щенок нужен для группы! Натренируем его на поиск взрывчатки и других боеприпасов! Чтобы досмотр проводить с большей эффективностью! Или же местность обследовать, перед тем как солдат вперёд отправить… Понимаешь?..
— Нет! Всё равно собаку жалко! — упорно талдычил своё снайпер. — Её же разорвёт взрывом! Вдруг там растяжки будут?!..
— А мне своих бойцов жалко! — жёстко сказал я. — Если она хоть одного спасёт, то значит не зря родилась… В войну ведь собаки сколько танков подорвали… И сами же погибли…
Я точно не помнил этой цифры… Но она была солидной. Более трёхсот танков подбили наши четвероногие «камикадзе».
— Тогда было другое время… — «просветил» меня дембель. — И животных совсем не жалели…
— Действительно… И в блокаду собак всех поели… — подтвердил я. — И здесь собак жрут…
Действительно… Ведь здесь в Чечне самым распространённым солдатским лакомством был шашлычок из «блеющего» Тузика.
— Нет, товарищ старший лейтенант! — решительно произнёс Мирошник. — Не пойду… Жалко…
Мне уже надоело его поистине ослиное упрямство, в связи с чем оставалось лишь «умыть руки»…
— Ну, ладно! Как хочешь! — беспечным тоном заявил я. — Не принесёшь мне этого щенка — потом не обижайся! Я твою Жужжу лично пристрелю!.. Ты же меня знаешь!.. Вот и всё!.. Можешь идти!..
Но Мирошника буквально охватил столбняк!.. Он даже не знал, как ему отреагировать на моё очередное «собаконенавистничество»… Ведь в расположении нашей первой роты весьма неплохо обитала приблудившаяся дворняга, которая очень привязалась к этому долговязому снайперу. Он носил ей из столовой кости и огромные мослы с ошмётками мяса… Супчик в котелочке… Меня очень сильно расстраивал вид дворняги, лакающей свою похлёбку из солдатского подкотельника, но я себя сдерживал… А тут… После неоднократных отказов упрямого дембеля…
«Ну… Надо же как-то нажать на него!.. Не бегать же мне самому за этим щенком!..» — думал я, направляясь в палатку.
Мирошник продолжал стоять как вкопанный на прежнем месте… Я не оглядывался прямо на него, но краем глаза видел его длинную фигуру… На мой взгляд, угроза подействовала… И даже очень…
Я уже представлял способы боевого применения этой потенциально крупной животинки… Ведь ездят же с милиционерами овчарки в служебных УАЗиках, так и наш волкодав будет кататься вместе с нами на бронетранспортёрах… Не доезжая метров двести до подозрительной зелёнки или же иного объекта, можно было направить туда эту собаку, которая и обнаружит там затаившихся боевиков… И соответственно подымет лай… Или же притащит нам уже окровавленное тело… Лично я не имел ничего против… Сколько ведь было случаев, когда группы попадали в духовские засады!.. Меня такая перспектива совершенно не прельщала…
Читать дальше
Однако, считаю, что автор излагает свои воспоминания, пропущенные через призму своего отношения к окружающим и личных оценок молодого старшего лейтенанта - командира разведгруппы специального назначения.
Много деталей не соответствующих действительности. Например, описание сопровождения колонны и последующей за этим гибели начальника разведки 166-й бригады не является достоверным. Каким образом разведотряд СпН был привлечен к сопровождению колонны, на каком основании привлечён и в связи с чем погиб майор - НР 166-й бригады, его радист и как капитан - помощник начальника НР получил множественные осколочные ранения от взорвавшегося выстрела из подствольного гранотомета, попавшего ему в разгрузку, описано совершенно не так как было на самом деле.
Думается, правды ради, можно сказать, что и роль начальника ОРО отряда Стаса Харина и его участие в мероприятиях с моей точки зрения сильно принижена. В том числе и в засаде на дороге, где "забили" водовозку с чеченским милиционером. Действия Стаса и все происходящее там я видел собственными глазами, хотя в книге это отрицается. Кстати, "броню" тогда мы оставили в поле, а не на блокпосту. Она была постоянно на связи и могла в любой момент подскочить к месту засады.
Радисты-разведчики в ходе выполнения задания входят в состав РГСпН и соответствующие документы оформляются в оперативном деле. Но автор считает, что за радистов командир группы не отвечает. Что в корне не правильно с любой стороны.
Несколько раз упоминается, что капитан Скрехин приносил и озвучивал расшифрованные радиограммы от Центра, хотя для этого ему бы необходимо было иметь шифроблокнот на выдаче как минимум, который однако штатно на задание получает как правило командир РГСпН. На практике капитан Скрехин мог, в отдельно взятом случае, так же получить шифроблокнот и взять на себя шифровку и расшифровку всего радиообмена разведотряда с Центром, если бы он подольше прослужил в 173-м и чувствовал себя посвободнее. А он прибыл на новое место службы только за несколько дней убытия на "боевые" в составе РОСпН. Кроме того содержание разведданных при шифровке все равно бы определялось в радиограмме командиром разведотряда СпН, а не капитаном Скрехиным.
Это не исчерпывающий список того, что не согласуется с моей памятью, а значит вполне вероятно, что и с памятью других участников описанного. Что можно списать наверное на давность и на то, что человеческая память у всех работает по разному.
Но в целом, повторюсь, для посторонних людей книга верно воспроизводит некоторые особенности работы подразделения спецназначения ГРУ во время первой чеченской войны.