Алексей Садиленко - Мстители

Всадники неслись галопом. Аня уже видела, что они вооружены. Но чьи они? Наконец, присмотревшись к их шапкам, облегченно вздохнула: на шапках были красные полоски. Наши! Свои! Партизаны!

Спрыгнув с коней, партизаны окружили ее, заговорили наперебой:

— Вот она где — бабушкина потеря!

— А мы ее ищем!

— Ну и занесло тебя! Всю ночь ищем!

И вдруг, присмотревшись к Ане, расхохотались:

— Тю на тебя! Вот вояка!

Аня не успела и глазом моргнуть, как один из партизан взял у нее гранату, деловито и аккуратно загнул усики чеки, другой отнял пистолет, мягко и осторожно спустил курок, а затем, щелкнув предохранителем, вложил в ее кобуру.

— Ну вот, так-то лучше, — улыбаясь, бросил самый старший, усатый человек с немецким автоматом за спиной. — А то и до греха недалеко!

— А курить, случаем, есть чего-нибудь? — поинтересовался молодой, весь в веснушках, с огненно-рыжим чубом долговязый парень.

— Есть! Есть! — заторопилась Аня и подала партизанам пачку «Беломора».

Она с любопытством смотрела, как мужчины осторожно взяли по папироске, прикурили. По их лицам расплылись блаженные улыбки, даже глаза посоловели и словно подернулись туманной дымкой.

Докурив до «фабрики», с большим сожалением затоптали в снег окурки и словно только тогда вспомнили о существовании девушки.

— Ну, спасибо! Благодарствуем.

— Аж захмелел, право!

— Больше месяца табачком не баловались.

Самый старший протянул Ане пачку с оставшимися папиросами:

— На, красавица, благодарю, разговелись!

— Что вы! Я не курю. Это вам! — и она спрятала руки за спину.

— Вот спасибо! — пробасил партизан. Затем деловито и аккуратно разделил папиросы поровну на всех. Каждый, как неимоверную ценность, бережно и старательно запрятал их в самое надежное место: кто в карман гимнастерки, кто в подсумок, а один, предварительно обернув обрывком газеты, — в приклад автомата, где обычно хранятся предметы для чистки оружия.

Аню подсадили на лошадь, к седлу другой привьючили парашют с вещевым мешком и не спеша пошли к лесу.

Все старались быть поближе к девушке и, придерживаясь за стремена, наперебой расспрашивали: как и что в Москве? сильно ли бомбит фашист? много ли разрушений? Их интересовало буквально все: и на каком самолете она летела, и где ее родные, и что дают в месяц на карточку.

Девушка едва успевала отвечать. Она не заметила, как очутилась в лесу, а чуть погодя — и в партизанском лагере.

Аня с интересом разглядывала встречавшихся на пути людей, одетых кто во что горазд: в добротные полушубки, ватные фуфайки, бушлаты, крестьянские свитки, немецкие и венгерские шинели. Кто был в валенках, кто в сапогах, иной в красноармейских ботинках, а кое-кто в лаптях и чунях. Все деловито куда-то спешили, но, завидев ее, улыбались, провожали хорошими взглядами.

Возле врытого в землю деревянного рубленого дома остановились. В этот момент его дверь распахнулась, вышла группа людей. Впереди — приземистый, широкоплечий мужчина в черном кожаном пальто, перехваченном ремнями, с маузером в деревянной кобуре и с блестящим трофейным офицерским кортиком. Его лицо, с резкими суровыми чертами, большим носом и сведенными к переносице бровями, видимо, помимо его воли, освещалось едва заметной, скрытой в уголках губ улыбкой.

Чуть поотстав от него, опускался с крыльца очень высокий, в крестьянской свитке, черноусый партизан с автоматом ППШ на груди. Были тут и еще двое в ладных новеньких полушубках, в добротных армейских сапогах. А у мужчины с кортиком хромовые сапоги со шпорами светло поблескивали — так тщательно была начищена их и без того глянцевая поверхность.

— Нашли и доставили! — весело доложил старший группы «Аниных» партизан, нескладно козырнув тому, со шпорами.

— Ну как, не замерзла? — отозвался он, обращаясь к девушке.

Аня слезла с лошади и на затекших от непривычной езды, словно чужих ногах подошла, как догадалась, к главному командиру и, стараясь говорить четче, отрапортовала:

— Минер-подрывник сержант Анна Малых прибыла в ваше распоряжение!

Командир улыбнулся, вздохнул и, неожиданно обняв Аню за плечи, по-отцовски расцеловал в обе щеки.

— С прибытием, дочка, в Черниговское партизанское соединение! Ну, а вот это твой командир, — указал он на высоченного партизана с автоматом на груди.

— Товарищ командир, — жалобно, с нотками протеста, возразил тот, — у меня детский сад, что ли?

— Ну-ну! Ты мне это брось!

И к Ане: