Павел Цупко - Торпедоносцы

По плану операции первый удар по линкору должны были наносить топмачтовики капитана Макарихина со штурмовиками из 7-го гвардейского авиаполка во главе с заместителем командира эскадрильи гвардии лейтенантом Гаркуша. Предусматривалось далее: если первая группа почему-то линкор не потопит, то вторую группу поведет Герой Советского Союза Александр Богачев во взаимодействии с двумя эскадрильями штурмовиков гвардии капитана Гончарова. Вот если и вторая группа не добьется успеха, то только тогда Борисов поведет третью. Третий удар по линкору готовился на самый крайний случай, и в его необходимость мало кто верил. Как же после всего этого Михаилу было не нервничать, не волноваться?

Расстроенный Борисов ходил вокруг своего торпедоносца, рассматривал его так внимательно, будто видел впервые. За повседневными полетами все на машине при1-мелькалось настолько, что стало привычным, обыденным и потому незаметным. А между тем внешний вид самолета изменился: появились латки на тех местах фюзеляжа и крыльев, куда вонзались очереди и осколки вражеских снарядов, облупилась краска на ребрах крыльев, винтов, киля и стабилизатора. Яатки, конечно, красились, но каждый раз с другим оттенком, и в итоге получилось так, что любимая машина запестрела, как лоскутное одеяло, которым Михаил укрывался в детстве. Обидно и досадно стало летчику за такой далеко не геройский вид боевого друга, И он уже собирался сделать за это замечание Виктору Беликову, но его отвлек Иван Рачков.

Рачков давно наблюдал, как мучается летчик, заметил его придирчивый взгляд на машину и подошел.

— Изучаешь дырки, Миша? Будь моя власть, я бы этот торпедоносец после войны сохранил для музея, чтобы потомки могли сосчитать боевые раны на нем. Думаю, такой экспонат лучше любого рассказа помог бы понять им, какой ценой наше поколение добывало победу. За каждой дыркой стояла наша смерть, Миша. По ним можно писать историю!

К летчикам подошли Беликов, Шашмин, Демин. Техник услышал последние слова штурмана, поспешил подтвердить:

— Это уж точно! Историю писать можно. Я совершенно достоверно могу назвать дату и после какого боя наложена была каждая заплата. Только та история будет не полной. Здесь же далеко не все пробоины. Мы ж меняли элероны, стабилизатор, капоты на моторах, даже руль поворота. А моторы? Те дыры тоже надо бы учесть для истории! Что ни говорите, а я любуюсь нашей машиной: красавица! Боевая! Фронтовая!

Летчик почувствовал, как раздражение покидало его, обида пропадала, и он иными глазами посмотрел на боевого друга — тепло и радостно, как смотрят на самого близкого и родного. Безобразившие самолет латки как бы исчезли. Зато заиграли другие краски: на носу в три ряда силуэты потопленных транспортов, левее и выше над ними — ордена Красного Знамени и Ушакова и над ними по дуге — крупные буквы «Таллинский АП»!

— Командир! А вот сюда, — Демин постучал пальцем по нижнему ряду силуэтов, — еще один просится! Как раз хватит места для четырнадцатого!

— Смотрите! — показал Василий Шашмин. Все обернулись. Через летное поле к стартовому домику мчалась вереница легковых машин.

— Не иначе, какое-то высокое начальство пожаловало. Значит, сейчас начнется!

Вскоре серое небо над кольбергским аэродромом озарилось белыми ракетами — сигнал «Запустить моторы».

И началось! Воздух над летным полем, самолетными стоянками, лесом и морским побережьем загрохотал от рева запускаемых моторов. А через минуту к взлетным полосам мягко покатились «ильюшины» и «Яковлевы», за ними по рулежным дорожкам вокруг зеленого поля поплыли высокие кили солидных торпедоносцев — улетала первая группа Федора Макарихина.

Борисов отошел от своего самолета подальше, чтобы лучше видеть взлет боевых товарищей. Словно с гигантского конвейера, пара за парой в воздух уходили штурмовики и истребители, потом по одному друг за другом громоздкие топмачтовики. Взлетевшие самолеты исчезли в густой дымке, и только их могучий гул свидетельствовал, что они еще не ушли на маршрут.

Действительно, вскоре над головами провожающих снова появились их четкие строи. Впереди всех пролетели, прикрытые сверху и с боков восьмерками «яков». Две пятерки топмачтовиков, за ними колонной промчались шестерки «ильюшиных» со своими истребителями прикрытия. Армада самолетов, прогудев, растаяла в той стороне, где было море. Постепенно угас и могучий рокот их моторов.

— До чего красиво всё выглядит с земли!. — сдвинул фуражку на лоб Рачков, будто ему мешало солнце, — Сила! Мощь!