Павел Цупко - Торпедоносцы

А инженер Алексей Васильевич Завьялов, получив от техников сведения о повреждениях, взялся за голову: половина машин нуждалась в серьезном ремонте. А где взять запчасти на оперативном аэродроме? Он сел за телефон…

Утром после завтрака весь личный состав авиаполка неожиданно собрали на митинг. Борисов послал дежурного оповестить экипажи, а сам подошел к своей машине. Она готовилась на очередную свободную охоту. Еще издали летчик увидел, как Рачков осматривал подвешенную торпеду и за что-то поругивал Шашмина. Вооруженец не оправдывался, а только краснел.

— Иван Ильич! — позвал штурмана летчик. — Какое сегодня число? Забыл, понимаешь!

— Восьмое марта, Международный женский день.

— И все? — хитро посмотрел на друга Михаил. Рачков понимал, куда тот клонит: он тщательно скрывал, что этот день был и днем его рождения. Почему-то сообщение об этом у друзей всегда вызывало оживление и, естественно, серию подначек. Как скажешь про такую дату?!

— А что еще? — делал вид, что не понимает намека штурман. — Ах, скворцы прилетели!

— А не аисты? — заводил Борисов. — Не по случаю ли прилета аиста назначен митинг у штаба полка? Собирайся, пошли!..

На митинге капитан Иванов сообщил собравшимся:

— Получена телеграмма Военного совета Краснознаменного Балтийского флота! Слушайте! «Указом Президиума Верховного Совета СССР от шестого марта тысяча девятьсот сорок пятого года за геройские подвиги, проявленные при выполнении боевых заданий на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, присвоены звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда летчикам 51-го авиационного минно-торпедного Таллинского полка старшему лейтенанту Борисову Михаилу Владимировичу, лейтенантам Богачеву Александру Александровичу и Рачкову Ивану Ильичу. Военный совет горячо поздравляет балтийских героев и желает им новых побед в боях за честь, свободу и независимость нашей Родины. Трибуц, Смирнов, Самохин, Сербин, Сергеев».

Что тут началось! Едва начальник штаба закончил чтение текста телеграммы, как строй сломался. («Опять третья эскадрилья!») Летчики, штурманы, стрелки-радисты, техники, механики, мастера, мотористы — все офицеры, сержанты и матросы — бросились к Героям, и они взлетели над огромной ликующей толпой.

Весь день им не давали покоя. К ним подходили знакомые и незнакомые, полковые сослуживцы и военнослужащие авиабазы, горячо поздравляли, сжимали в объятиях. Особенно досталось Александру Богачеву. Сержанты и матросы подхватили своего кумира на руки и так несли до самой стоянки самолетов.

Лишь после ужина летчикам удалось остаться одним. Не сговариваясь, они пошли к морю.

Опередив спутников, Богачев первым подошел к воде, сорвав с головы фуражку, остановился, широко расставив ноги, полной грудью вдохнул сыроватый воздух и сказал, ни к кому не обращаясь:

— Никогда не предполагал, что слава — такая тяжкая ноша. Весь день прошел, как в угаре!

— Смотри, Сашок, не сгори в этой славе, — рассудительно проговорил Рачков. Он тоже устал от треволнений дня и теперь отдыхал, вдыхая смешанные ароматы недалекого леса и моря.

— Не понимаю тебя, — обернулся Александр.

Рачков стал развивать свою мысль, но Михаил не стал слушать; он искал уединения, хотелось побыть одному. Почти у самой воды из песка торчал валун. Летчик подошел к нему и уселся, повернувшись лицом к морю.

Стояла удивительная, ничем не нарушаемая тишина. Море было спокойным. Из-за деревьев доносилось тяжелое гудение автомашины да у клуба чистые девичьи голоса выводили задумчивую мелодию. Девушек в авиаполках и в авиабазе теперь служило много. Они овладели специальностями радистов, телефонистов, прибористов и даже вооруженцев и наравне с мужчинами делили все тяготы фронтовой жизни.

Да, Сегодня был женский праздник. В Мозыре до войны в этот день мать Михаила Михалина Сабиновна надевала свое единственное праздничное платье из голубого в белый горошек ситца, повязывала голову цветастой косынкой и, взяв за руку младшую дочь Регину, уходила с ней в клуб швейной фабрики. Оттуда возвращались обе довольные, радостные. Старшая сестра Нина с ними не ходила. Она была активисткой и все свободное время пропадала где-то по своим комсомольским делам. Тем более в такой праздник!

Милая мама, милые мои сестрички! Где вы сейчас? Живы ли?.. Скоро год, как Мозырь освобожден, а известий о судьбе родных Михаил еще не получал. Куда только не писал! Даже в горсовет, где перед войной Нина работала секретарем. А как именно сегодня хочется разделить с ними, родными, свое нежданное и неизмеримо большое счастье, свою безмерную радость!