Николай Сташек - Через все испытания

— Теперь заговорит! Откапывай!

«За что они его так? За что? Звери!» — твердил Миша, удаляясь от страшного места. Он смекнул: рыжий звереныш — тот самый Курт, с которым он подрался еще весной из-за щенка, не дав садисту задушить несчастного.

К вечеру кулаки распустили слух, что пойманный парень со своими дружками похитил у Мунтяна нетель, зарезал ее в овраге, а шкуру в землю зарыл.

— Брехня! — сказал Ваня. — У Мунтяна во дворе такие псы — разорвут в клочья.

Кулацкая верхушка принимала меры для изоляции хуторской молодежи от проникновения в ее среду идей партии. Их целью было скомпрометировать и само слово «комсомол». Вот и выбрали жертву — дальнего родственника чабана, убогого, беззащитного сироту. А началось с того, что к Демиду обратился старый Мунтян, проживавший с внучкой Клашкой, девушкой рослой, энергичной, с пышными льняными волосами и большими голубыми, как безоблачное небо, глазами.

— Что стряслось? — не поднимая голову, спросил Демид.

— Беда навалилась. Клашка снюхалась с комсомолой. Надумала бежать в Голованово. Открывают там какую-то школу. Вчерась говорит: «Не пустишь — убегу. Не хочу оставаться дурой на всю жизнь!» И не одна она, да. Тянутся за ней другие.

— Другие?! — с гневом спросил Демид, а про себя подумал: «Не хочет ли этот хрыч намекнуть, что и мой Федька с ними, поскольку прицепился к этой Клашке репейником? Не выйдет!»

Ничего путного не посоветовал Демид, только буркнул:

— Завтра приходи. Дай помозговать.

Всю ночь не спал, думал: «Вот как получается. Наступает Советская власть на горло, и эта комсомолия с нею. Но Федьку не дам».

А Мунтяну, пришедшему на второй день, заявил:

— Не хочешь губить внучку — не жадничай. Отдай телушку. Понадобится. — И Демид открыл свою задумку. — Ты живешь рядом с чабаном, вот и следи. Как только появится юродивый — дай знать.

— Как же так, телушку! — возразил старик. — Она племенная. Да и почему должен отдуваться я один?

— Тогда ищи других советчиков.

— Не горячись, Демид, бери телушку. Очень девку жаль. С трех месяцев осталась без матери. Померла та, а вскоре и батько… сложил голову. Помнишь, матросы подняли бунт? Был среди них и мой Яков.

— Как не помнить? А что твоя девка выкидывает всякие кренделя, так это не случайно. Яблоко от яблони недалеко падает. Вот и утихомирим, покажем, какому богу она молится.

В ближайшие дни Демид столковался с Андроном и Францем Штахелем, рассказал о задуманном и Федьке. Заставил его поклясться на кресте, чтобы тайну хранил. Как только паренек появился у чабана, телушку в ту же ночь забили, мясо зарыли в балке далеко от хутора, а шкуру выбросили в овраг рядом с землянкой чабана Дрозда. Ее кулаки использовали в качестве «улики» для самосуда над хлопцем, который и комсомольцем-то никогда не был.

К тому времени, когда коротко остриженная Оксана начала поправляться, зачастили секучие осенние дожди. Оставив Варю одну, она отправилась к ребятам, но, изнуренная и плохо одетая, не выдержала, на третий день свалилась, потеряла сознание. Пришла в себя на подпрыгивающей по кочкам повозке. Рядом сидел Беспалый Иван — тот самый хуторянин, который чуть было не сбил ее лошадью, когда шла первый раз к Демиду. Возвращаясь с поля, Иван приметил ее, окруженную плачущими детишками. Подняв больную в повозку, погнал лошадей к своей холостяцкой хате. Там уложил Оксану в постель, укутал кожухом.

— Где я? — чуть слышно спросила она.

— Не волнуйтесь, вы у меня дома.

— А ребята мои?

— В порядке.

На ее просьбу отвезти домой решительно ответил:

— Как можно! Такую больную! Хоть чуточку окрепните, тогда… Вот молочка с хлебом белым покушайте.

— Спасибо вам, Иван… Не знаю по батюшке.

— Терентьевич.

— А меня зовут Оксаной… Вот и познакомились. Теперь прошу отвезти меня. Будьте великодушны.

Иван уговаривал остаться, но Оксана была непреклонна. Укутав больную в тулуп, Иван отвез ее в крохотную сырую комнатушку.

Перед тем как уйти от Оксаны, он, глядя в землю, прошептал:

— Поправляйтесь быстрее. Буду вас ждать и обязательно помогу всем, чем смогу.

Наступили заморозки. По полю за стадом тянулись черные полосы, а Демид и не собирался давать положенные по договору постолы.

— Скоро снег выпадет, а мы босиком, — возмущался Ваня.

— Успеется с постолами. При расчете получите, — отвечал Демид.

Через пару дней глянули ребята на улицу, а там белым-бело. Что делать? Скрипнула дверь, показалась хозяйка: