Геннадий Ананьев - Стреляющие горы

— И ты считаешь это обозом? Не женского ума это дело, но, по-моему, тебя ожидает более важное задание. Однако не будем гадать. Ты лучше скажи, нет ли у тебя желания помочь мне сегодня немного.

Пров окинул взглядом квартиру:

— Всё вроде бы на своих местах, переставлять ничего не нужно…

— Да не в квартире. В комнате Боевой славы.

— Заместитель по воспитательной работе уже намекал, что придется, дескать, и мне впрягаться, но я не совсем понял, причем тут я? Есть же клуб, а у клуба есть свой начальник.

— Генерал Протасов попросил меня оборудовать комнату Боевой славы. И обещал аттестовать на звание прапорщика.

— Это его инициатива?

— Если честно, сама напросилась. Я ему звонила. С заставы, когда ты уехал в отряд. Ну, тогда, перед нападением на город.

— Тебе сейчас беречься нужно, а ты такой груз на свои плечи взваливаешь.

— Добавь еще: на хрупкие девичьи плечи…

— Тебе ведь не только о себе думать надо.

— Нашему ребенку только на пользу пойдет деятельная жизнь матери. Лучше пойдем и обсудим вместе, как устроить комнату Боевой славы. Чтобы и впечатляюще было, и красиво, и чтобы воспитательную нагрузку несла экспозиция.

— Чует мое сердце, Оленька, ты все сама продумала и своими задумками поделилась с нашим главным воспитателем. Да и с Алексеем Михайловичем. Наверное, уже выпросила у него деньги и помощников.

— Не без того. Но сейчас мне твое мнение важно узнать.

— Тогда пошли.

В просторной и еще совершенно пустой комнате клуба Ольга предупредила:

— Будешь слушать меня не перебивая. Все замечания и суждения — потом. Договорились?

— Хорошо.

— Вот на этой стороне будут портреты Героев России и орденоносцев, тех, кто отличился в бою на перевале и при обороне отряда. Но не только. Покажем всех, кто отлично несет службу по охране границы. Пока мы набрали кандидатов на один ряд. Второй и третий ряды сохраним для тех, кто пополнит эту галерею в будущем. А вот здесь установим два пулемета, с которыми ты и Османов прикрывали отход товарищей, когда вызвали огонь на себя.

— В красном углу? Не переборщила ли ты?

— Не перебивай. А вот тут будет стенд. Осколок, который связист вынул из твоей ноги, и осколки, которые на перевале я подобрала. А рядом — пули, которые пограничники оставили себе на память.

— Хорошая идея. Пуля под фотографией раненого ею солдата. С краткой справкой о нем.

— Одобряешь?

— Еще бы!

— На этой стене — стенд, так сказать, со сравнительными фотографиями. Фото наших саклей я выпросила у Зинаиды Карловны. Она их, как сама выразилась, от сердца оторвала. Снимки новой заставы по моей просьбе тоже сделали. Есть у меня и фотографии палаточного пограничного городка, с чего, собственно, и начиналась здесь боевая жизнь. Другая тема — фотографии трофейных иномарок и складов продовольствия в пещерах. Но самое главное — клубный фотограф сумел снять на камеру несколько эпизодов обороны отряда от боевиков. Жизнью рисковал. О нем, думаю, тоже справку нужно дать.

— Оборону отряда, Оля, надо отразить на специальном стенде. С описанием боевых действий на всех участках. Попроси заместителя по воспитательной работе, пусть поручит подготовку материалов всем, кто руководил обороной объектов. То, что касается складов, — сам всё подготовлю.

— Спасибо. Значит, ты — за?

— Конечно. Дерзай — у тебя должно получиться! Одно пожелание: не забывай о своем положении.

— Слушаю и повинуюсь!

— Не оригинально — копируешь Джабиева.

— Учту.

Меркульевы еще не знали о случившейся трагедии, о том, что их друга, капитана Джабиева, нет в живых, хотя на место происшествия уже выехали офицеры комендатуры с группой солдат. Подняли из ущелья тела погибших, бережно, словно они могли еще что-то чувствовать, уложили в «Газель» защитного цвета с красным крестом на боку — санитарную машину пограничного отряда. После этого, зацепив металлическим тросом грузовик, лежавший вверх колесами на дне пропасти, стали вытаскивать его трактором.

Захлопнув заднюю дверцу «Газели», мужчина в белом халате подходит к коменданту погранкомендатуры.

— Какая жестокость!

Офицер молча прикуривает новую сигарету от недокуренной и глубоко затягивается табачным дымом. Вскоре уехала санитарная машина, а следом за ней трактор поволок на сцепке искореженный «Газ-66». Остался только комендант со своими бойцами, ожидая прибытия начальника отряда. Когда тот подъехал, внимательно осмотрели место гибели солдат и офицера, пытаясь понять, как такое могло случиться. Полковник Котов не находил объяснений: