Николай Струтинский - Победившие смерть

Над землей уже подымалось теплое весеннее утро, когда набрели на хутор, стоявший вдали от села. С северной стороны к нему клином примыкали вспаханные, еще не засеянные поля. Узенькая, чуть заметная дорожка вилась через поле. Облюбовав обнесенный низким забором домик, Павел Банацкий решил расположить в нем разведчиц на отдых.

Пожилой мужчина выглянул в окно. Увидев вооруженных людей, он не решился выйти из дому. Банацкий заметил его нерешительность и подошел ближе.

— Хотим поесть, за продукты заплатим. — В доказательство вынул из кармана немецкую десятку и потряс ею в воздухе. Тогда хозяин открыл дверь.

Маленькое тощее лицо Петра Авраамовича Загоруйко выражало скорбное недоумение, смешанное с глубокой тревогой. Он хорошо усвоил истину: недоглядишь оком — заплатишь боком. Поэтому несколько мгновений оставался неподвижным. Исподлобья смотрел на Банацкого, стараясь понять, кто он: красный партизан или бендеровец. Наконец пригласил хриплым голосом:

— Заходи!

Еленец остался с хозяином, а Банацкий пошел в лес за остальными. Кругом было безлюдно, дремлющий покой нарушался только шагами Павла. Неожиданно он заметил человека, притаившегося за стволом дерева.

— Руки вверх! — скомандовал Павел незнакомцу.

Тот осмотрелся и, скривив в безвинной улыбке тонкие белые губы, спокойно поднял руки. К месту происшествия поспешил Ростислав.

Задержанный оказался жителем хутора Островки — Иваном Грищенко. В разговоре он то и дело подчеркивал свою неприязнь к фашистам. Рассказывал, что только отодвинулся фронт, он собрал в этих местах бросовое оружие. Об этом узнала жандармерия, и ею арестовали. Из тюрьмы удалось бежать, и сейчас он вынужден скрываться. Чтобы убедиться в правдивости этого рассказа, партизаны привели Ивана Грищенко в дом Загоруйко.

— Земляком вашим назвался, — показал Банацкий рукой на Грищенко. — Знаете?

— Знаем, — двусмысленно ответил Загоруйко. — Из наших краев. Это так...

А про себя подумал: «Разве скажешь правду? Расстреляют, подлюку, дети сиротами останутся».

— Значит, не обманывает?

Загоруйко нерешительно мотнул головой.

Вначале партизаны намеревались оставить задержанного под охраной до вечера, но передумали и позволили ему принести спрятанное им оружие.

— Мигом туда и обратно, — ответил Грищенко.

На пороге показалась шустрая девочка с тугой черной косой.

— Вот моя старшая, — с нежностью глядя на дочку, сказал Загоруйко. — Аптося, постели гостям.

Девочка убежала и тут же вернулась с охапкой соломы и приветливо зазвала партизан.

В дом зашла вся группа. Позавтракали, расстелили на полу солому и улеглись на отдых. Установили закрытый пост. Первым нес вахту у двери Банацкий.

Резкий визг неожиданно нарушил тишину. Распахнулась калитка, и тут же в двери показалась девочка с черной косой.

Немцы! Спасайтесь! — закричала она во весь голос и исчезла.

Партизаны с оружием в руках выскочили во двор. Дом окружали жандармы и полицейские. Семен Еленец и Зигмунд Котиевский залегли и открыли по фашистам огонь. С другой стороны отбивались от наседавших жандармов Павел Банацкий и Ростислав.

— Мама! Ядзя! — крикнул во весь голос Ростислав показавшимся на пороге женщинам. — Бегите в лес, быстрее...

Марфа Ильинична и Ядзя проворно пролезли через пролом в заборе и, пригибаясь, побежали к скирде соломы, стоявшей у леса. Частыми автоматными очередями партизаны прикрывали их отход.

Вдруг автомат Еленца умолк. Котиевский крикнул, что друга убили, и тут же сам повалился, сраженный пулей. Оставшись вдвоем, Павел и Ростислав стали отходить за дом. Тогда часть гитлеровцев перенесла огонь на беглянок.

Марфа Ильинична, бежавшая по открытому полю, изнемогала, силы покидали ее. Она сняла на бегу пальто и кинула его Ядзе.

— Легче мне так... а главное... ты знаешь, воротник...

Но что это? Разгоряченная ладонь Марфы Ильиничны судорожно вырвалась из Ядзиной руки.

— Родная моя, ну продержись еще немного, — наклонилась к упавшей Ядзя. Но тут же все поняла.

Припав к земле рядом с убитой, Ядзя увидела, что пуля пробила голову Марфы Ильиничны, с седых волос горячей струей текла кровь. Бросив прощальный взгляд на безмолвно лежавшую женщину, Ядзя быстро побежала в лес. Надо было во что бы то ни стало спасти документы, за которые партизанская мать отдала свою жизнь.

Отстреливаясь от преследователей, Ростислав и Банацкий успели укрыться в лесу.

* * *

Впоследствии крестьяне рассказали, кем был в действительности Грищенко. Сын кулака, он ненавидел Советскую власть.