Николай Струтинский - Победившие смерть

От этих слов у Марфы Ильиничны потеплело на сердце. Значит, известно, чьими руками делается!

— И часто такое случается? — прикинулась она.

— Счет не веду, но досаждают.— Григорий сдвинул брови и понизил голос: — Их постепенно вылавливают — куда же им деваться?

— Но и жить безмолвно тоже не гоже... — Голос у Марфы Ильиничны словно осекся.

Григорий уставился в окно. «Права Ильинична. И он бы за дело взялся, да кому об этом скажешь!..»

— Я и сам завидую таким смельчакам, — признался Обновленный. — У нас в городе тоже есть отчаюги, чуть не на спинах немцев листовки расклеивают! У них, видимо, целая организация! Друяшые...

Марфа Ильинична встала, сложила на груди руки:

— А ты, Гриша, мог бы помочь нашим людям?

Эти слова словно электрическим током ударили Обновленного. Собрался с мыслями, прошелся по комнате, заглянул в доброе, покрытое мелкими морщинами лицо гостьи.

— Конечно, но при условии...

— Спасибо, Григорий. Дай бог тебе здоровья, — растроганно промолвила Марфа Ильинична.

Задание, которое получил Обновленный, носило сугубо разведывательный характер: установить, большой ли в Луцке гарнизон, какие имеются в городе гитлеровские учреждения, узнать по возможности адреса главных фашистских предводителей.

За несколько дней Обновленный собрал нужные сведения, тщательно записал их на листке и передал Марфе Ильиничне, а та распорола воротник своего пальто и зашила туда драгоценную бумажку.

Ядзя Урбанович легко нашла Пашу Савельеву: адрес дали Медведеву еще осенью прибившиеся к отряду трое пленных. Спасенные Пашей ребята ничего не знали о принадлежности Паши к подпольной организации. Но уверяли командира, что эта девушка и ее подруги могут оказать партизанам немалую услугу.

Узнав, что Ядзя партизанка, Паша крепко обняла ее и долго смотрела, как на какое-то чудо.

— Когда я слышу о том, как партизаны расправляются с фашистами, мне кажется, что это необыкновенные люди! — сгорая от восторга, шептала Паша. — Не то что мы тут...

Паша, устроив Ядзе надежные документы, оставила ее у себя. А на следующий день встретила в парке Виктора и рассказала о ней. Измайлов так долго и подробно расспрашивал о Ядзе, что Паша вспылила:

— Ну чего ты! Мне не веришь? Нутром чувствую, что она своя. Ты бы увидел и тоже поверил...

— Видишь ли, Паша, — пе обращая внимания на вспышку Савельевой, спокойно продолжал Измайлов. — Мы почти все время будем ходить по острию ножа. Это так. Но мы не имеем права порезаться.

— Я согласна. Только же бывает, что сразу поверишь в человека и не ошибешься.

— Ты права, — кивнул Виктор. — Но! — он поднял палец. — Доверие и доверчивость — разные понятия.

— Да, ты прав. Нельзя, конечно, так сразу раскрываться перед незнакомыми, — согласилась Паша и виновато улыбнулась. — Ладно. Убедил. А что же делать? И упускать-то ее жалко. С партизанами-то связь надо устанавливать.

— Вот и начнем. Только не прямо в лоб... Передай пока ей адрес ветеринара.

— Баранчука? — удивилась Паша. — Разве и он с нами?

— Если и не с нами, то за нас. Он сам ходил в лес,

но партизаны его попросили пока остаться в городе, — мол, там ты нам пригодишься больше, пришлем связного. Но этот отряд перебрался на другое место. А Баранчук все ждет связного.

— Ну так, конечно, лучше, — согласилась Паша, = Тут и мы их проверим, не только они нас.

* * *

Получив ценную информацию, Марфа Ильинична и Ядзя отправились в обратный путь. На «маяке» их уже ждали партизаны Павел Банацкий, Семен Еленец, Зигмунд Котиевский и Ростислав.

Стоявший часовым у дома Ростислав первым увидел приближавшихся на подводе мать и Ядзю. Как только повозка поравнялась с ним, он, счастливый, бросился в объятия матери.

— Устали, мама?

— Ничего, сыночек, вам не легче. Что в отряде? Как наши?

— Все живы, здоровы, ждут вас. — Ростислав обратился к Ядзе: — Соскучилась?

— Очень. — Девушка сняла с каштановых волос косынку, стряхнула с нее пыль и легко спрыгнула с подводы.

Возница, он же хозяин конспиративной квартиры, распряг вспотевших лошадей, бросил им охапку сена и вошел в дом. Все вместе пообедали. А вечером партизаны попрощались с хлебосольными хозяевами.

Хутора и села обходили со всеми предосторожностями: по непроторенным дорожкам, через кустарники и заросшие болота. На вторые сутки добрались до села Гута-Степанская. Отсюда — по прямой дороге — до районного центра Степень оставалось всего двенадцать километров.