Александр Омельянович - В тылу врага

Во дворе дома на улице Ноневича стояла одинокая забытая крестьянская подвода, а около неё с опущенной, мордой худая лошадёнка.

Душная июньская ночь не позволяла передвигаться быстрее. Впереди шёл партизанский дозор, выставив по бокам походное охранение, сзади — советские парашютисты. Подошли к опушке леса. Невдалеке находилась Нова Весь. Командир дозора объявил короткий привал для перекура, а сам с двумя партизанами отправился на разведку.

Командир вернулся из деревни чуть ли не бегом. Его обступили со всех сторон. Он рассказал о том, что ему удалось узнать: с вечера жандармы обшарили все постройки на хуторе, только что через деревню проследовала колонна автомашин, и вообще у немцев заметно какое— то необычное оживление. Все сошлись на том, что немцы, по-видимому, узнали о сброшенной в их тыл десантной группе и приступили к поискам парашютистов.

Лейтенант Василь, Саша и командир дозора, расположившись под кустом, водили фонариками по разложенной на земле карте, пытаясь найти наиболее безопасную дорогу в пущу. Они пришли к выводу, что немцы наверняка охватили этой операцией весь повят. Командир партизанского отряда прекрасно знал этот район и показывал парашютистам маршрут. Было решено попытаться проскочить между деревнями Петровизна и Высока Гура, а затем пройти холмами возле деревни Еглинец и оврагами у Красив, выйти около Александрова на шоссе Сувалки — Сейны и болотами возле Гремздув Польских пробраться в пущу.

Держа оружие наготове, они снова углубились в лес. Рассвет был уже близок, а пройти предстояло немало. Связные, которых по пути встречал командир дозора, рассказывали об одном и том же: повсюду немцы. Разведчики чувствовали, что над группой нависла смертельная опасность, что рядом с ними — притаившийся враг. Шли быстро. Лишь бы успеть пересечь шоссе Сувалки — Сейны. А там уже рукой подать до спасительного бора. Пока им везло — они не наскочили ни на одну из засад.

Шоссе миновали благополучно. До пущи оставалось ещё двенадцать километров. Они смертельно устали, но на отдых не было времени. Шли всё дальше и дальше. В лес должны были войти возле деревни Бяла Жечка. Только там можно было передохнуть. На рассвете добрались до безопасного места.

Перед ними лежала лесная дорога, ведущая из деревни Бяла Жечка в бор. Шедшие в охранении трое партизан раздвинули кусты и окинули взглядом дорогу. Она казалась пустынной. Начали переходить на другую сторону.

Вдруг справа раздались выстрелы. Это явилось для партизан полной неожиданностью, и они, хоть и привыкли к засадам, на миг остолбенели. Двое бросились назад, один остался лежать на дороге. Кусты на её противоположной стороне ожили. Загрохотали автоматы, на дорогу полетели гранаты. Обстановка требовала молниеносных действий. Немцы могли оттеснить партизан и десантников в поле и там уничтожить. Спасение лишь в одном — пробиться через дорогу в глубь бора.

Василь и командир дозора решили атаковать немцев на каком-то одном участке и прорваться через засаду. Отдали необходимые распоряжения. Василь выхватил из рук своего разведчика ручной пулемёт; рядом с ним лежали командир польского отряда, тоже с ручным пулемётом, и трое партизан. Немцы беспорядочно стреляли по кустам. Разведчики вскочили и бегом бросились к дороге. Надо было забрать раненого.

— Ура! Вперёд! — раздались в лесу возгласы на русском и польском языках. Дорогу преодолевали перебежками, ведя на ходу огонь. Пули срезали листву кустов, где прятались жандармы. Слышны были обрывистые слова немецких команд. Огонь не затихал. Василь залёг за развесистой елью и длинными очередями вёл огонь по кустам.

Почти все проскочили уже на другую сторону дороги, успели забрать и раненого. Ждали трёх оставшихся бойцов. Немцы наступали слева и справа. Один из партизан, перебегая через дорогу, вдруг упал, но Саша успел схватить его за пояс и втащить в кусты. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы сориентироваться в обстановке. Немецкая цепь была довольно редкой. Увидев, что партизанам удаётся проскочить сквозь неё, жандармы пытались теснее сомкнуть полукруг. Однако густой покров леса благоприятствовал беглецам. Они всё дальше и дальше углублялись в пущу. Четверо несли раненых, а остальные огнём и гранатами задерживали немцев. Позади ещё некоторое время доносились одиночные выстрелы.

Надо было помочь раненым. С них сняли верхнюю одежду. Ольга вынула из рюкзака полевую аптечку. У одного на правой стороне груди виднелась сквозная рана. Быстро перевязав её, удалось остановить кровотечение. Рана оказалась не особенно опасной. У другого были прострелены обе ноги, шея и живот. Он был ещё очень молод. Никто не знал его фамилии. Парня звали просто Васильком, — возможно, из-за больших голубых, словно васильки, глаз, украшавших его юношеское лицо. Каждую минуту он открывал глаза, и его отсутствующий взгляд скользил по лицам стоящих рядом людей. Он хотел что-то сказать. Изо рта вытекла струйка пенившейся крови. Боль исказила лицо. Слабеющей рукой он показал на карман гимнастёрки. Там в газетной бумаге лежало письмо от матери и фотография женщины в старомодной одежде с надписью на обороте: «Сыну». Дата и подпись стёрлись от дождя или пота.