Александр Омельянович - В тылу врага

После короткого совещания Василь решил добираться до Августовской пущи. Он рассчитывал на то, что, возможно, по дороге они встретят польских партизан и те им помогут выполнить задание. Наметили маршрут — по лесу около деревень Бобровиско, Петровизна, Нова Весь и далее на юг.

Шли быстро, насколько позволяли темнота, усталость и тяжёлое снаряжение. За ночь хотели углубиться в пущу. На какой-то лесной стёжке около деревни Петровизна их остановил оклик «Стой!». Никого не было видно. Тот же голос крикнул по-польски:

— Кто идёт?

— А кто спрашивает? — откликнулся по-русски Василь.

— Отвечайте на вопрос! — В голосе слышалась угроза. — Вы окружены. Мы польские партизаны.

— Мы тоже партизаны, — ответил Василь, — только советские.

— Пусть двое подойдут, — раздалось в темноте.

Василь пошёл с Вадимом. Перед ними как из-под земли выросли два человека с автоматами. Последовали вопросы и ответы. Василь сразу признал в этих людях польских партизан, они же не очень верили в то, что имеют дело с советскими парашютистами. Постепенно всё же договорились идти вместе.

Оказалось, что это партизанский патруль Армии Крайовой, который был выслан на разведку из лагеря Жвирко и теперь возвращался в Августовскую пущу. Василь узнал от командира патруля о советском партизанском отряде майора Орлова, который действовал в этом районе. Поляки обещали помочь десантникам установить связь с этим отрядом, и обе группы двинулись к пуще.

Юзеф С. был в Калетнике агентом гестапо. При «крещении», то есть во время вербовки осенью 1940 года, он получил служебную кличку Франц. На сотрудничество с гитлеровцами его толкнули страсть к наживе и желание свести личные счёты с соседями. Он был связан с шарфюрером СС Мечиславом Вашкевичем, который в гестапо значился также под кличкой Кимонт. Донесения, передаваемые время от времени агентом лично Вашкевичу, не представляли большой ценности: один без разрешения властей забил свинью, другой гонит самогон, третий ненавидит Гитлера и говорит об этом вслух… Вот и всё. Под нажимом своего начальника, который требовал прежде всего сведений о движении Сопротивления, агент начал в своих донесениях сообщать вымышленные факты. Он выдумывал, что кто-то имеет оружие, где-то проходят собрания и к кому-то заходят партизаны. Это Вашкевича уже начинало интересовать. Он отсчитывал несколько шелестящих бумажек и совал их в дрожащие руки шпика.

Проверкой донесений гестапо не занималось. Обыски сваливались внезапно, потом арест, затем могила или крематорий. Однако сам агент постоянно переживал, что не может сообщить что-нибудь действительно ценное и получить большую награду, о которой при встречах упоминал Вашкевич.

В одну из июньских ночей 1944 года агент Франц потихоньку выскользнул из хлева, где часто ночевал, и пошёл в сторону деревни Дембово. Он там давно приметил одного хозяина, к которому, как он слышал, заходят партизаны. Выбрав удобное для наблюдения место, он притаился в кустах у речки. Ночь была душной. Где-то справа, на востоке, с шумом пересекли небо истребители. Через минуту уже в северном направлении от Дембова пролетело несколько тяжёлых самолётов. Там, вверху, происходило что-то необычайное. Самолёты, завывая моторами, прорезали небо в разных направлениях.

Агент вышел из кустов и начал всматриваться в темноту. На востоке можно было различить и взрывы, и яркие полосы трассирующих снарядов. Где-то вверху над его головой пронёсся самолёт, а с востока уже подлетал следующий, таща за собой искрящийся хвост. Агент проводил его взглядом.

От самолёта отрывались как бы зонтики и исчезали за холмом, поросшим лесом. Агенту приходилось слышать о том, что из самолётов люди прыгают с парашютами и приземляются. Однако, видя это сейчас, он не мог понять, что происходит. Может, какие-то секретные учения немцев? Может, большевики сбили немецкий самолёт? А может?…

Эта мысль ошеломила агента. Может, это советский самолёт и из него прыгал экипаж? Докладывать в гестапо или не докладывать.

Сидеть в кустах больше не имело смысла. Агент перебрался через речушку и медленно пошёл к дому.

Жена Юзефа С. удивилась, видя мужа с самого утра возящимся на дворе с телегой. Она знала, что он должен был в этот день косить траву. Муж уклончиво объяснил ей, что в Сувалках хочет «обделать важное дело».

Всю дорогу агент составлял текст донесения. Он видел только три парашюта, но, подумав, решил сообщить, что их было десять. Так всегда лучше, ведь всё равно его сведений никто не проверит. Приблизительно рассчитал, где это произошло, в какое время, сколько летело самолетов. Если, прикидывал он, это донесение не имеет ценности, тогда он доложит, что видел, как в дом К. зашли партизаны. Только какой рапорт подать первым? Шпик всё быстрее погонял лошадёнку. Он чуял, что эти сведения заинтересуют пана Вашкевича.