Виктор Муратов - Перевал

— Удобное место, товарищ комиссар, — ответил Мустафар Залиханов. — Немцы будут как на ладони, а нас не видно. Наша позиция на самом краю батальона. От нее ущелье начинается.

— Выходит, верно сказал капитан Сирота, вы на самом левом фланге советско-германского фронта засели.

— На всем фронте? — удивился Суворов. — Как это?

— Представь себе, Захар, нашу огромную Родину. Далеко в Баренцевом море, на полуострове Рыбачьем, сражаются наши бойцы. Там держит оборону какой-нибудь парень, возможно твой сверстник, а может быть, и фамилия у него такая же знаменитая, как у тебя. Так вот, он сражается на самом северном, самом правом фланге советско-германского фронта. Дальше линия фронта идет через леса и озера Карелии, проходит у Ленинграда, через Ржев, Ливны, поворачивает на восток до самой Волги. От Сталинграда идет на юг, мимо Грозного и Владикавказа, по Главному Кавказскому хребту сюда, под Туапсе, к нам, к этой вашей позиции. Вот, друзья мои, видите, как обстоит дело. Ни одна война за всю историю человечества не имела таких масштабов. Что такое Лесная Щель в сравнении с огромной линией советско-германского фронта?

— Ее, наверное, и на картах нет, — проговорил Захар Суворов. — По-пластунски можно переползти.

— Верно, Суворов. Лесная Щель — крохотная теснина. А что получится, если немцы прорвутся через эту теснину к морю? Они отрежут армии, обороняющие Новороссийск и Туапсе, прорвутся в Закавказье. В этом случае немцев могут поддержать турки, которые держат на границе крупные силы. Может пасть весь Кавказ. Тогда войска группы армий «А» соединятся с войсками генерала Роммеля, действующими сейчас в Северной Африке, и пойдут дальше — через Иран, Пакистан в Индию.

— Это что же получается, товарищ комиссар? — удивленно проговорил Кошеваров. — От этой Лесной Щели столько всего зависит… Даже представить трудно.

— А надо представить, Яков Ермолаич, что зависит от Лесной Щели, а значит, и от вашей позиции, от вас.

— Да мы… товарищ полковой комиссар… Да мы… Будьте уверены.

— Я в вас уверен, Яков Ермолаич.

…Лишь перед рассветом Кореновский и генерал Севидов вернулись на командный пункт. Согревшись чаем, они попытались хотя бы немного поспать. Но из их затеи ничего не получилось. Нервы у обоих были напряжены до такой степени, что расслабиться они уже не могли. Севидов курил папиросу за папиросой и широко раскрытыми глазами смотрел в бревенчатый потолок блиндажа. Кряхтел и сипло кашлял на соседнем топчане Кореновский. За перегородкой легонько позвякивал разобранными деталями пистолета лейтенант Осокин.

Первым не выдержал Кореновский. Он сел на топчан, не торопясь намотал портянки, обулся.

— Ты прав, Евдоким, — рывком-поднявшись, сказал Севидов. — Все равно не уснуть, только намучаешься. Геннадий! Сооруди-ка чайку, да покрепче.

— Слушаюсь! — бодро отозвался Осокин.

— Давай, Евдоким, на телефоны.

Они связались с командирами полков, с приданным отрядом морской пехоты. Убедившись, что все готовы к бою, Севидов доложил об этом командарму.

— А ты говоришь, вздремнуть, — передавая трубку телефонисту, проговорил Севидов. — Никто не спит.

…За ночь тучи высыпали на землю всю воду и растаяли. Рассвет в горах подбирался медленно. Безоблачное небо наполнялось густой синевой. Розовел снег на отдаленных вершинах. Лес на склонах теснины притих. Все ожидало солнца. Оно наконец медленно поднялось из-за гор, высветив в теснине неподвижные ветви деревьев и поляны, усыпанные серебристой росой. Было странно ощущать эту безмятежную тишину, заранее зная, что ее совсем скоро разорвет первый же орудийный залп.

И залп грянул. Заговорила немецкая артиллерия. Снаряды с воющим свистом пролетали над головами бойцов. Гром разрывов подхватывало эхо и несло вдоль Лесной Щели, от склона к склону.

Артиллерийская подготовка длилась около часа. Перенеся огонь артиллерии дальше, к селению Нагорному, Хофер двинул в Лесную Щель полк Рейнхардта.

Генерал Севидов подал майору Ратникову команду к отступлению. Полк, ведя сдерживающий бой, начал отходить. Преследуя наших бойцов, егеря все глубже и глубже втягивались в теснину.

— Кажется, пока все идет по твоему плану, Андрей Антонович? — отрывая от глаз бинокль, проговорил Кореновский.

— Не совсем, Евдоким, не совсем, — озабоченно ответил Севидов. — Уж очень быстро отходит Ратников. Хофер может разгадать нашу затею. — И крикнул телефонисту: — Соедините с первым! Первый! Первый, черт бы тебя побрал! В Нагорное не впускать! Остановить у Нагорного!