Игорь Афанасьев - Сапёр, который ошибся

Мы одобрительно похваливали русских вертолётчиков, какие они смелые снайпера, но авиа. наводчик сказал, что это были афганцы. Это сообщение вызвало восторг и удивление: «Умеют же, когда захотят, воевать!!!».

Но это ненамного улучшило наше положение, т. к. духи усилили прицельный огонь из автоматов, понимая, что любой ценой им надо удержаться до темноты, это понимали и наши командиры. Если не удастся до темноты разбить духов, то это осложнит нашу задачу, т. к. мы не были готовы ночевать на хребте зимой, тем более вести ночной бой, и с темнотой нам придётся отступить, что будет, не менее сложно, чем наступать.

Командир разведчиков предложил обойти духов и ударить с тыла. «Ты возьмёшь моего бойца?» — скосил он глаза на убитого разведчика. «Только дай мне сапёра», — попросил он у командира 2-й роты. Тот утвердительно качнул головой, и посмотрел на меня весёлыми глазами: «Жаль, конечно, хороший, умный парень, но тебе он, наверное, нужней». И на прощание сказал мне: «Скажешь своему командиру, что командир второй роты рекомендовал представить тебя к медали «За боевые заслуги».

Но когда вернулся в полк, то мой командир капитан Лукьяненко объяснил мне, что на награды спущен жёсткий лимит (типичное явление в советское время). Например, на сапёрную роту выделено Зшт., в первую очередь представляют убитых и раненых, потом офицеров и старослужащих — «Ну, а ты, молодой сержант ещё заработаешь себе железяку на грудь!». Иногда наградами командование прикрывало свой «зад». Мой товарищ Серёга из Выборга ковырял в палатке американскую мину, принесенную сапёрами с боевых.

Мина рванула, двое убитых и несколько человек ранено, из них некоторые тяжело. Серёга получил орден «Красной звезды», и остальные были представлены к наградам. Командир 2-й роты потом в полку специально у меня интересовался о представлении к награде. Объяснил ему ситуацию, и он сказал, что у него такие же проблемы, но обещал поговорить с командиром сапёрной роты, видно, чем-то ему приглянулся.

Рота прикрыла наш отход. Разведчики скрытно (как нам тогда казалось), используя скалы и складки местности, двинули в обход. На всём пути, когда мы проходили значительно ниже позиций духов, нас никто не обстрелял. Когда поднялись на хребет, то упёрлись в скалы, и офицеры решили по карте проверить маршрут. Мы заняли оборону, офицеры развернули карту и что-то стали обсуждать.

Внезапная стрельба.

Вдруг грянула длинная автоматная очередь, когда оглянулся, увидел, как валятся в снег два офицера, и тут же плотный автоматный огонь обрушился на духа, который прятался в скалах, отстоящих от нас метрах в 40. Простреленный дух рухнул лицом вниз на заснеженные камни. Он был один, в стёганом бабайском халате и серой чалме. Разведчики подбежали и ногами перевернули убитого душмана на спину и обыскали. У духа документов не было.

Приданный медик подбежал к раненым офицерам и стал их перевязывать. Один из них командир разведроты Алексей Демяник, молодой офицер лет 25-ть не больше, был ранен в грудь. Когда медик стал расстегивать новый овчинный тулуп, то на меху, на уровне груди, на ярком южном солнце, сочно сверкало алое пятно крови. Меня тогда поразило это странное сочетание, новый овчинный мех и свежая блестящая на солнце ярко-алая кровь. Демяник был в сознании, ругал духов и торопливо отдавал приказания держать оборону.

Другой офицер, молодой лейтенант, длинный и ушастый, со странной кличкой «Ключик», был ранен в ноги. Через пол года он вернулся из госпиталя в разведроту, когда мы были на Панджшере. Болезнь ног вынудила его уйти, и он уходил с большим сожалением.

Обнаружив разведчиков, духи бросились в атаку и открыли огонь в нашу сторону. Прямо перед нами были почти неприступные скалы, заканчивающиеся с правой стороны отвесным обрывом, а левый склон был похож на вздыбившиеся волны, представляющие собой хорошие позиции для духов. Разведчики вели прицельную стрельбу, не давая духам приблизиться.

Багрово-красное солнце неторопливо скользило, по алому от заката, небосклону и приближалось к кромке хребта, как спелое красное яблоко к острому лезвию воронёного ножа. Тревога нарастала. Все ждали решения офицеров. Старослужащие старались разрядить обстановку и перекидывались шутками. Их смех вселял уверенность, что всё будет хорошо, и мы прорвёмся.

Духи наседали, но окружить им нас не удавалось, и проход к долине оставался свободным. Правда ситуация могла изменится в любую минуту. Темнеет в горах быстро, как только солнце перевалит за хребет. Разведчики понимали, что полк не сможет придти на выручку, а в темноте духи могут подойти вплотную. Боекомплект ограничен и все знали, что в темноте нас ждёт суровый бой. День клонился к вечеру, и командиры приняли решение отходить.