Владимир Казаков - Артиллерия, огонь!

Даже будучи твердо уверенным в успехе оборонительного сражения, нельзя предвидеть все возможные изменения обстановки. Поэтому надо было сохранить части фронтового противотанкового резерва до самого крайнего случая.

Однако в первый же день сражения, когда на оборону 13-й армии обрушился удар огромной силы, мы вынуждены были бросить сюда часть фронтового резерва. Как известно, к началу сражения в противотанковом резерве находились три артиллерийские бригады и два артполка. Это — хороший резерв. Поэтому, бросив 1-ю и 13-ю истребительно-противотанковые артиллерийские бригады в 13-ю армию, фронтовое командование оставило у себя некоторые силы резерва. Но на это мы пошли только один раз, и именно в первый день сражения, когда никоим образом нельзя было допустить глубокого вклинивания вражеских танков в нашу оборону. Во все последующие дни как фронтовое, так и армейское командование осуществляли маневр теми частями, которые уже действовали с войсками. Так что в распоряжении командующего фронтом до последнего дня оставалось в резерве достаточно противотанковых средств. А 10 июля, когда не оставалось никаких сомнений о возможных направлениях ударов вражеских танков, в резерв фронта были выведены еще одна противотанковая истребительная артиллерийская бригада и 563-й противотанковый артиллерийский полк.

Выше я уже говорил, что гитлеровское командование неоднократно меняло направление ударов своих танков, стараясь найти уязвимые участки в нашей обороне. И как знать, какие могли бы быть последствия, не сумей мы вовремя усилить те или иные участки нашей обороны, гибко используя маневр артиллерийскими частями. И мы тогда по праву гордились отличными действиями артиллерийских полков, бригад и дивизий.

За первые шесть дней боев согласно распоряжению фронтового командования широкий маневр осуществил тридцать один полк, столько же полков — по приказу командующего 13-й армией. Большинство артиллерийских бригад и отдельных полков за это время по два-три раза перебрасывались с одного фланга армии на другой или в центр ее полосы. Когда же возникла серьезная угроза прорыва вражеских танков на левом фланге 13-й армии, ей были переданы из 70-й армии 1-я гвардейская артиллерийская дивизия, 3-я истребительная бригада и 378-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Выполнив поставленную задачу, 1-я артиллерийская дивизия через сутки вновь вернулась в распоряжение командующего 70-й армией.

Часто совершали тактические маневры на поле боя и артиллерийские части, входившие в состав стрелковых корпусов и дивизий, а также части артиллерийского корпуса и артиллерийских дивизий. Многие из них перебрасывались на новые участки ночью, чтобы к рассвету следующего дня успеть развернуться в новых районах. Нельзя забывать и о том, что все эти передвижения, а тем более развертывания частей в боевой порядок в большинстве случаев производились под воздействием вражеской авиации, артиллерийского и нередко пулеметного огня. Нередко артиллерийские полки вынуждены были вступать в бой с вражескими танками прямо с марша. Это был тяжелый ратный труд, к тому же смертельно опасный.

Напряженность боев достигла своего предела 7 и 8 июля, когда вражеское командование стремилось во что бы то ни стало прорвать нашу оборону и бросало в яростные атаки сотни танков на относительно узких участках фронта.

Пожалуй, наиболее важным для противника было направление Фатеж — Курск, прикрывавшееся 3-й истребительной бригадой под командованием полковника В. Н. Рокосуева. На этом ответственном участке других артиллерийских средств не оказалось, и бригада приняла на себя всю силу удара массы вражеских танков. В 8 часов 30 минут танковые части противника, поддержанные авиацией и артиллерией, тремя группами двинулись в атаку на боевые порядки бригады.

Корреспондент газеты «Правды» О. Курганов в те дни писал:

«Может быть, никто из них — людей, занимавших эти оборонительные рубежи, — не представлял себе, что им придется отразить вначале шесть, а потом еще четыре ожесточенные атаки сотен танков, что с утра до вечера их будут бомбить восемьсот вражеских бомбардировщиков, что они в конце концов окажутся на направлении главного удара гитлеровских войск. Только потом, когда уже развернулась битва величайшей силы, они поняли это, но не испугались, не попятились. Они ощутили тяжесть той суровой ответственности, которая легла им на плечи. От крепости их духа теперь зависели исход битвы и судьба земли, на которой они укрепились и держались».