Владимир Казаков - Артиллерия, огонь!

Несколько слов о командирах-артиллеристах. Командир 1-й артиллерийской дивизии генерал-майор В. Н. Мазур хорошо проявил себя в боях под Сталинградом и показал большие успехи в командовании новым артиллерийским формированием. Командир 1166-го пушечного артиллерийского полка полковник Н. Г. Ушаков на первый взгляд казался не очень решительным, но на деле показал себя мужественным человеком и хорошо подготовленным боевым офицером. Командир 275-го гаубичного артиллерийского полка полковник А. И. Телегин — волевой, находчивый и инициативный командир, прекрасный организатор, способный выполнить самую сложную боевую задачу. Наконец, командир 1188-го истребительно-противотанкового полка майор М. А. Маз — очень храбрый офицер.

Опыт и характеры у них были разные, но почти все командиры очень походили друг на друга в творческом применении принципов советского военного искусства в боях с врагом, в жажде к действию, в стремлении победить.

Обладая большими организаторскими способностями и волевыми качествами, артиллерийские командиры служили достойным примером выносливости и собранности для всего личного состава своих частей. Им подражали подчиненные солдаты и офицеры.

С первого дня пребывания на новом направлении наши части столкнулись с множеством трудностей, для преодоления которых требовалось приложить огромные усилия.

Февраль 1943 года выдался необыкновенно снежным и вьюжным. Буйствовали метели и поземки. Ко времени сосредоточения войск Центрального фронта дороги занесло так, что передвигаться по ним было почти невозможно. Трудности войск усугублялись тем, что большое количество тыловых учреждений фронта все еще оставалось в районе Сталинграда, поэтому для решения вопросов разностороннего снабжения войск требовались большие творческие усилия, четкая во всех деталях распорядительность и высокие организаторские способности командиров всех степеней, беспрекословная исполнительность.

Объезжая войска, мы не раз с трудом пробивались через заносы, метр за метром прокладывая себе путь. Артиллеристы расчищали лопатами дорогу на 15–20 метров, затем водитель шел к машине и подтягивал ее по расчищенному участку, после чего солдаты вновь брались за лопаты и так иногда прокладывался путь на большое расстояние.

Колонны артиллерийских частей растянулись на десятки километров: то в одном, то в другом месте стояли застрявшие в глубоком снегу орудия и автомашины с различными грузами. Чаще всего это случалось в движении открытым полем, но наши героические солдаты на пронизывающем ветру, не имея возможности где-нибудь под крышей немного обогреться, а часто и без горячей пищи, продолжали настойчиво, невзирая ни на что, шаг за шагом перетаскивать вперед свои орудия и минометы.

Штабные офицеры также не знали ни сна, ни отдыха. Вот уж никак нельзя сказать, что они «носились» по фронтовым дорогам. Они сами не раз попадали в такое же положение, как и разыскиваемые ими подразделения, вступая в единоборство с разбушевавшейся стихией. Были случаи, когда только по воздуху удавалось добираться к некоторым застрявшим частям и сбрасывать им на парашютах продовольствие. Положение войск в пору их сосредоточения на Центральном фронте было настолько тяжелым, что даже теперь, много лет спустя, невольно задаешь себе вопрос: а смог бы солдат какой-либо другой армии преодолеть условия лютой зимы 1943 года, трудности неустроенного тыла фронта и, несмотря ни на что, выполнить поставленную задачу? И вспоминалась крылатая фраза А. В. Суворова: «Где олень не пройдет, там русский солдат пройдет». Советский солдат выполнял свой воинский долг стойко и мужественно.

Обстановка, сложившаяся тогда на орловском направлении, требовала быстрой подготовки войск Центрального фронта к боевым действиям. Развертывая свои соединения между Брянским и Воронежским фронтами, мы с каждым днем наращивали силы. Насколько быстро увеличивалась численность войск Центрального фронта, в том числе и артиллерии, можно судить даже по таким сравнительным данным.

Если к 1 марта у нас имелось 15 стрелковых дивизий и 20 артиллерийских полков РГК, то к 20 марта уже было 38 стрелковых дивизий и 70 артиллерийских и минометных полков РГК.

Центральный фронт получил на усиление 4-й артиллерийский корпус и 1-ю гвардейскую артиллерийскую дивизию прорыва, [1] Артиллерийские дивизии и корпуса прорыва были впервые применены под Курском. десять полков и один дивизион реактивной артиллерии, 15 отдельных пушечных и минометных полков, шесть самоходных артиллерийских полков, десять полков и 1-ю, 2-ю и 13-ю истребительные бригады [2] Истребительная бригада состоял» по штату из одного противотанкового артиллерийского полка (четыре батареи 76-мм пушек, три батареи 45-мм орудий), двух противотанковых батальонов (по 72 противотанковых ружья в каждом), минометного дивизиона (12 минометов), инженерно-минного батальона, роты автоматчиков и зенитной батареи (четыре 37-мм орудия). — всего 8791 орудие и миномет, 224 боевые машины реактивной артиллерии БМ-13 и БМ-8 и 432 пусковые рамы для М-30 и М-31. [3] «Катюшами» назывались батареи полевой реактивной артиллерии, на вооружении которых были реактивные снаряды М-13 (калибр 132-мм, вес взрывчатого вещества — 4,9 кг, дальность стрельбы — свыше 8 км). В ходе войны на вооружении «катюш» появились снаряды более крупного калибра, например М-30 (калибр 300 мм, вес взрывчатого заряда 28,9 кг). В конце 1942 года был разработан снаряд М-31 с дальностью стрельбы 4325 метров. Вот эти тяжелые снаряды солдаты ласково назызали «андрюшами». Вся же полевая реактивная артиллерия во время Великой Отечественной войны была объединена в гвардейские минометные части.