Виктор Носатов - Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана

В этой операции вместе с афганским пехотным батальоном, оперативным батальоном царандоя, приняли участие и мы. Когда наша общая колонна построилась на взлетно-посадочной полосе, с головы еле-еле различался хвост.

Несмотря на то, что стояла осень, дневная жара не спадала ниже сорока градусов.

Мы были, благодаря нашим доблестным тыловикам, экипированы, кто во что горазд. На мне были шаровары, сшитые из нижней части маскхалата и курточка, скроенная нашими умельцами из камуфлированной ткани. На ногах видавшие виды кроссовки. На ремне автоматный подсумок с тремя магазинами. На плече автомат. Голову от палящих лучей солнца закрывает выгоревшая панама. Рядом стоит БТР царандоя. Переговариваюсь, пока время есть, с афганским офицером. Так, ни о чем. Он экипирован более солидно. Грубошерстный темно-синий костюм, голову венчает кепи. На груди бронежилет, явно из тех, что успели купить у наших бывших соседей-десантников. На ремне два подсумка с магазинами для автомата, пистолет, болтается каска.

Еще более солидно выглядит афганская колонна, в которой через каждые два-три грузовика с людьми стоят грузовики с кухнями. В них, кроме груды одеял и палаток, с десяток живых баранов, фляги с водой и дрова. Возле прицепных кухонь уже копошатся повара. Заливают в объемистые котлы воду, разжигают топки.

Сколько с афганцами не воюю, никак не могу привыкнуть к их армейскому базару. К их дымящим в дороге кухням. К их тяжеловесной экипировке. К их беспечности.

Наученные горьким опытом предыдущих операций, когда после первого же обстрела афганцы, бросая где попало машины и другую технику, разбегались по арыкам и оврагам, тем самым сковывали и наши силы на дороге, — попробуй минировать, когда на дороге разбросаны как попало машины, а в кювете люди, — мы ставили афганский обоз сзади.

Сформировав колонну, двинулись в зеленую долину. До самого Джума-Базара прошли беспрепятственно. Правда, наблюдатели неоднократно докладывали, что параллельно нашему курсу по хребту на расстоянии больше двух километров движутся конники. Конная разведка была только у Мавлави Кара.

— Значит, он принял наш вызов. Что ж, — думаю, — придется в бою с ним нам красным потом попотеть…

Для временного лагеря выбрали место за Джума-Базаром, посреди обширного поля.

До темноты прочесали несколько близлежащих кишлаков. Вперед пустили роту царандоя. Сначала солдаты шли через один из кишлаков во всю ширину улиц, заходили в дома, спрашивая дехкан о наличии мятежников. Но как только перешли в следующее селение, сбились в кучу и шли теперь только вдоль дувалов. Нам сразу стало ясно, что в кишлаке боевики.

По опыту прежних совместных операций мы знали, что как только афганские солдаты в кишлаке теряются, осторожно бредут вдоль дувалов, значит, возможна засада или обстрел засевшими в селении душманами.

Вскоре царандоевцы остановились. Никакие приказы их командира не сдвинули солдат с места. Повернув назад, они, минуя нас, побежали к лагерю. Командир впереди всех.

Нам ничего не оставалось, как повернуть назад, тем более, что уже начинало вечереть.

Часов в одиннадцать ночи нас обстреляли из того же кишлака, куда отказались идти афганские милиционеры.

Моджахеды хотели вызвать огонь на кишлак, в котором жили хлеборобы. Цель их была нам понятна. Ответным огнем мы могли попасть и в селян, поджечь высушенные на солнце снопы сжатой пшеницы. Тем самым из защитников стать врагами дехкан. Поэтому наши пулеметы молчали.

Укрывшись, мы ждали, что же боевики предпримут еще. Через полчаса, видя, что на пушку нас не взять, душманы начали обстрел лагеря с сопок, господствующих над лагерем.

Кроме пулеметов и автоматов, обстрел по нашим позициям вел и миномет. Правда, мины ложились далеко от нас. Либо минометчик у них никудышный был, либо прицела на оружии не было. По вспышкам было видно, откуда ведут стрельбу моджахеды, и тогда, уже больше не заботясь о престиже, мы открыли огонь из всех видов оружия. У меня на башне бронетранспортера был закреплен автоматический гранатомет АГС-17. Присоединив коробку с гранатами, навел гранатомет на цель, нажал гашетку. Зарево от разрыва гранат полыхнуло чуть дальше вспышек вражеских минометов. Взял немного поближе и длинной очередью накрыл сопку. Ухнули наши минометы. В чернильно-черном небе появилось несколько ярко светящихся точек. Осветительные ракеты залили долину молочным светом. Стало видно, как душманы кто пешком, а кто и на конях, пытаются уйти в горы. Минометы заговорили снова, разметав по горам и долам остатки тех, кто еще недавно нас обстреливал.