Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко) - Окопники

— Зачем же так торопиться? Оставайтесь у нас на стажировку. Побудете с месяц, а там и домой можно.

— Что вы, товарищ полковник! — привскочил Шварцев. — Мне приказано немедленно вернуться. Вы меня извините, но…

— Никаких «но», — резко прервал его полковник. — В целях приобретения боевого опыта оставляю вас на месяц командиром роты в первом батальоне. Вы же еще не были на передовой?

— Нет.

— А капитан Кислов, которого вы подмените, воюет с нюня сорок первого. Побывал в окружении. Нажил там язву желудка. Пусть полечится и отдохнет в медсанбате.

Шварцев умолк. Ог его велеречивости не осталось и следа. Он стал жалок. И когда покинул блиндаж, то начальник штаба даже вступился за него:

— Иван Васильевич, может отпустим этого добра молодца на все четыре стороны? Он совсем скис.

— А ты с каких пор поощрять таких стал? — накинулся на него полковник. — Пойдем‑ка лучше потолкуем с пополнением.

Я вышел из блиндажа вслед за ними.

— Смирно! — скомандовал Шварцев и шагнул навстречу командиру полка с рапортом.

Полковник остановил его молчаливым жестом, подал команду «вольно» и начал именно «толковать» с бойцами, а не «речь держать»:

— Видите, хлопцы, как мы здесь живем. Война! Деревья повалены, земля воронками изрыта. Захватчики на нашей земле…

После такого предисловия он незаметно переключил внимание собеседников на боевую историю полка. Потом вкратце рассказал об обстановке в полосе дивизии, о том, чем занимается полк в данный момент и что отсюда вытекает для каждого из них.

— Хотя мы в обороне сейчас, но и оборона должна быть активной. И в обороне каждый день, каждый час, каж

дую минуту обязаны бить врага. Вам это ясно, товарищ старший лейтенант? — внезапно обратился он к Шварцеву.

Тот, размышляя о чем‑то своем, откликнулся не

сразу.

— Я вас спрашиваю, старший лейтенант! — чуть повысил голос командир полка.

— Да, — не очень уверенно ответил Шварцев.

— Вот сегодня, — продолжал полковник, — каждый из вас займет свое место в боевых порядках. Каждому стрелку и автоматчику будет выдано определенное количество патронов. А завтра утром извольте сдать стреляные гильзы. Такой у нас давно заведен порядок.

— Сдельная работа? — пробасил правофланговый.

— Так точно. Еще вопросы есть?

Полковник прошелся перед строем, дожидаясь вопросов. Их не последовало.

— Ну что ж, — сказал он, — если вопросов нет сейчас, зададите потом, когда появятся. Я часто бываю в ротах… До скорой встречи!.. Лейтенант Гаевой, ведите роту…

В батальон от командного пункта полка была протоптана в снегу узенькая тропинка. Я зашагал по ней впереди роты. За мною Шварцев, за ним все остальные, гуськом. По обе стороны тропинки давно образовалось полковое кладбище. Одну из могил еще не успел запорошить снег. На дощатой пирамидке химическим карандашом было написано: «Капитан Сафонов В. И.». Шварцев остановился, прочитал эту запись, спросил:

— Кто он?

— Уполномоченный «Смерша».

— Они тоже бывают на передовой? — удивился старший лейтенант.

— Чаще многих других, — ответил я. — И, как правило, там, где очень трудно или совсем невыносимо…

За кладбищем был лесок. Но деревья здесь превратились в голые жерди, местами обугленные, как после пожара. И чем ближе к передовой, тем больше они были посечены пулями и осколками снарядов.

— Держись проводов, — сказал я Шварцеву, а сам приотстал, чтобы побеседовать с Шипиленко. Не выходил он у меня из головы.

Малорослый боец едва поспевал за растянувшейся

ротой.

— Устал, наверное? — спросил я его.

— Да нет… Так, немного ноги гудят.

Сказано это было с детской застенчивостью.

В ходе дальнейших расспросов выяснилось, что родом он с Кубани. Вырос на хуторе, вдали от больших дорог. Ни разу не был в городе. Окончил семь классов в соседнем селе. До призыва в армию работал в колхозе пастухом. Дома остались мать и сестра. Старший брат на фронте. Отца, хуторского активиста, убили бандиты в период коллективизации.

Мне стало жаль парнишку. Мелькнула мрачная догадка: не жилец он в окопах. Чересчур стеснителен и безответен, слишком ошеломлен необычной для него обстановкой. Захотелось помочь ему, уберечь от скорой и напрасной гибели. Стал думать, как бы и где малость придержать его на некотором удалении от переднего края, чтобы огляделся вокруг, обвык, приобрел фронтовую сноровку.

Внезапно в воздухе завыли мины. Я подал команду: «Ложись!».

Не знаю, услышал ли кто мой голос. Мины уже рвались, чуть перелетая через нас. Шипиленко лежал с зажмуренными глазами. Залп повторился. На этот раз разрывы были подальше.