Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко) - Окопники

Владик пересчитал листовки. Их было шестнадцать. «Хватит пока», — решил он. Потом достал баночку резинового клея, «позаимствованного» у оккупантов дчя ремонта старых ботинок тетушки Меланьи.

Через полчаса темная фигурка скользнула мимо часовых. Первую листовку Владик наклеил возле порта. Вторую — на древние крепостные ворота. Еще две прилепил в самом людном месте, на базарной площади.

Домой он добрался перед рассветом и, обессиленный, смертельно усталый, не раздеваясь, свалился на кровать.

Разбудила его тетка Меланья. Было уже около одиннадцати. Через маленькое окошко в комнату заглядывало солнце.

— Вставай, Владик, вставай, милый! — сказала тезка Меланья. — Вот видишь, как хорошо, что я тебя вччэа вечером никуда не пустила. Ночью фашисты, говорят, подпольщиков ловили. Подпольщики опять что‑то взорвали. И листовки снова по городу расклеены. Отважные люди!

После скудного завтрака Владик прежде всего забежал в свой «арсенал» в винограднике. Дзот был разбит взрывом. Вокруг него находилось минное поле, и никто, кроме него, не ходил сюда. Проверив свое хозяйство, Владик побежал в центр города.

Заложив руки в карманы старых штанов, Владик ленивой походкой брел по базару.

На дощатой стене одного из ларьков еще оставался след листовки. Тут же была наклеена голу боватая бумага с печатным текстом и изображением орла, державшего в когтях свастику. Рядом стоял полицай.

Владик с независимым видом стал читать немецкую листовку.

Комендатура разыскивала «советского диверсанта Вадима Каширского, высаженного в Анапу большевистской разведкой», и обещала за выдачу диверсанта деньги и продукты.

«Интересно, фамилия подпольщика так похожа на мою! — подумал Владик. — Вот бы найти этого человека! Мы бы с ним дали фашистам прикурить!»

Стоявший возле листовки полицай не мог и думать, что неуловимый диверсант стоит перед ним собственной персоной. Да и Владик не догадался, что объявление сделанное на основании слов Клавдии Торсиной, относится к нему.

До вечера мальчик старательно ремонтировал теткины боты. А когда сгустились сумерки, улегся спать.

— Совсем обессилел парнишка! — причитала тетка Меланья, укутывая племянника поверх одеяла своим пальто. И долго еще, вздыхая, смотрела на худое мальчишеское лицо…

В полночь, когда город забылся в тревожном сне, когда по улицам гулко топали сапоги немецких патрулей, легкая теиь снова бесшумно пробиралась к центру города.

Тень замерла у забора из колючей проволоки, окружавшего казарму полицаев. Взмахнув рукой, тень припала к земле.

Послышался звон разбитого стекла, и тотчас внутри здания грохнул взрыв.

Часовой испуганно сдернул с плеча винтовку и принялся палить в темноту. В окнах казармы затрепетали огненные языки пламени. Из здания раздались крики, ругань…

Встревоженные взрывом и стрельбой, выскочили из караулки немецкие солдаты, охранявшие въезд в зону Высокого берега. Они столпились возле шлагбаума, возбужденно перебрасываясь отрывистыми фразами. И никто из них не заметил, откуда прилетел маленький черный предмет, шлепнувшийся о землю возле них.

— Ахтунг! — крикнул кто‑то из караульных.

Но его крик был заглушен взрывом.

Услышав второй взрыв, застрочили из автоматов патрули, обходящие городские улицы. Они стреляли, не видя цели, во враждебно настороженную темноту, в тихие домики, в виноградники, в которых им чудились притаившиеся фигуры…

Владик Каширин, лежа между стеной дома и каменным забором, ждал окончания яростной стрельбы. А когда она притихла, он одному ему известными тропинками, через лазы в заборах, через виноградники и руины разрушенных домов добрался до маленькой хатки на окраине города.

Владик открыл окно. Комнатушка дохнула в лицо знакомым теплом.

Мальчишка разделся, забился под одеяло и сразу уснул глубоким сном уставшего человека.

А немецкий комендант Анапы поднимал в это время по тревоге гарнизон и рассылал по городу усиленные патрули и бронетранспортеры.

И гауптман Герст в своем кабинете составлял срочную радиограмму, в которой просил направить в Анапу дополнительные воинские части.

— Командование сообщило, что оно вынуждено отозвать на фронт группу егерей, расквартированную в Анапе, герр гауптман, — напомнил Герсту его помощник. — На фронте очень тяжелое положение…

— Оно станет еще тяжелее, если Анапу займут партизаны или подпольщики нарушат наши коммуникации! — холодно ответил Герст. — Сообщите командованию, что такая опасность существует… — Он прошелся по кабинету. — Проклятая страна, в которой девчонки сражаются, как опытные солдаты!