Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко) - Окопники

В 1944 году назначен редактором газеты «Боевое знамя».

Его книги: двухтомный роман «Нас ждет Севастополь», сборник рассказов «Малая Земля» и др.

Г. Соколов лауреат премии им. и. Островского, Краснодарского крайкома ВЛКСМ. Награжден орденами Отечественной войны и Красной Звезды, медалями.

Коммунист. Член Союза писателей СССР.

* * *

— Эй, на мотоботе! Все готово?

— Все в порядке!

— Отчаливай!

«Тук — тук — тук», — затарахтел мотор. Когда мотобот отплыл на добрую сотню метров, двадцать пассажиров облегченно вздохнули. Сегодня все обошлось благополучно. В эту ночь противник почему‑то слабо обстреливал берег Малой земли. Выгрузка продовольствия и боеприпасов с пришедших мотоботов и сейнеров прошла сравнительно спокойно. Ни одного подбитого судна, ни одного раненого. Так же спокойно погрузили для отправки на Большую землю раненых и пассажиров.

— Немцы молчат, — сказал с усмешкой рулевой мотобота, — думают, что в такую штормягу «тюлькин флот» не рискнет на трндцатикилометровый рейс. Потому и берег не обстреливают.

— Тоже мне, штормяга… Удержишь черноморцев шестибальным норд — остом! Это же так себе, легонький ветерок! — самоуверенно заявил старшина мотобота.

Однако этот «легонький ветерок» вздымал здоровенные волны. Мотобот бросало, как щепку. Соленые брызги окатывали команду и пассажиров. Вскоре все промокли, но бодрились. После долгой маяты на маленьком кусочке земли, где грохот разрывов бомб, снарядов и мин не прекращался ни на одну минуту, каждый был рад попасть на Большую землю.

Около борта на пустой бочке с беспечным видом сидел моряк — разведчик Владимир Горский. Он был одет в форму пехотинца. Воротник его гимнастерки расстегнут с таким расчетом, чтобы была видна полосатая тельняшка — «морская душа». Горский ехал в десятидневный дом отдыха для отличившихся бойцов и командиров. Рядом с ним сидел молодой лейтенант, пехотинец. Его мутило от сильной качки, но он бодрился.

— Часиков через пять будем в Геленджике. Там зелень крутом, фрукты, тишина… Черт возьми, я даже не верю, что есть такие места, где не рвутся снаряды!..

Лейтенант даже причмокнул от удовольствия. Его лицо расплывалось в улыбке.

— А мне, откровенно говоря, неохота, грустно уезжать, — проговорил Владимир. — Много перетерпели на этой огненной земле, поругивали ее, а вот стала родной. Если меня станут переводить на большую землю, то, честное слово, откажусь… Я и в дом отдыха поехал с неохотой, командир роты просто выгнал меня на берег.

— А ведь верно, — согласился лейтенант, — немножко грустно расставаться с этим кусочком земли. Помнишь, как высаживались сюда в феврале? Горячая ночка была!

— Как не помнить! Мы тогда…

Горский не успел закончить фразы. Полыхнул взрыв, взметнулся столб огня. Мрачные волны, темная ночь, вода — все смешалось. Раздался чей‑то пронзительный крик:

— Полундра!.. Тонем!..

Владимир не помнил, как очутился в воде. Он тоже закричал, хлебнул воды, окунулся, вынырнул. Мотобота не было видно. Только бурные волны с белыми гребнями тяжело катились в открытое море. На гребнях виднелись черные точки — люди, уцелевшие от взрыва мины. Может быть, они кричали о помощи, но их голоса тонули в шуме ветра и моря.

Примерно в пятистах метрах призывно мелькал огонек маяка в Кабардинке.

«Поплыву туда, — решил Владимир, — надо только снять сапоги».

Однако это не так‑то легко было сделать. Владимир скорчился, пытаясь дотянуться рукой до сапога. Налетевшая волна перевернула его и накрыла. Он вынырнул, ругаясь и отплевываясь. «Чертовы сапоги! Они могут утянуть на дно. Во что бы то ни стало их надо снять», — подумал он.

Несколько раз Владимир пытался стащить обувь, и каждый раз его переворачивала набегавшая волна. Надуваясь и кряхтя, он все же сдернул сапоги. Сразу стало легче держаться на воде.

— Плавать, так плавать, — озорно вслух произнес он.

Владимир снял брюки. Хотел сбросить и гимнастерку, но в кармане ее второй год хранится партийный билет, над карманом — ордена и медали.

«Нет, пусть гимнастерка будет на мне, — решил Владимир, — партийного билета лишусь только вместе с жизнью».

Владимир был хорошим пловцом. В мирное время он свободно переплывал этот залив. В Новороссийском порту все знали Володьку, коренастого парня, сына портового грузчика, с загорелым лицом и с залихватским чубом русых волос.