Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко) - Окопники

Ощущение этой приподнятости испытывал и подполковник Бурцев, шагавший впереди вместе с начальником штаба и командиром первой роты. Время от. времени подходя к развилкам дорог, они останавливались, всматривались в карту и снова шли вперед.

До прифронтового села, где им предстояло сделать дневку, оставалось всего с километр, когда впереди вдруг беспорядочно захлопали выстрелы, раздались взрывы гранат. Совсем недалеко, из‑за косогора, взметнулись вверх пучки трассирующих пуль.

Бурцев, дав команду залечь, послал вперед связных и стал терпеливо ждать донесения от Голубева, который со своими разведчиками шел впереди.

Перестрелка постепенно стихла. Прибежавший от Голубева связной доложил, что около дороги, в глубоком овраге, столкнулись с немецкими разведчиками. У одного из них, взятого в плен был радиопередатчик, а у другого, убитого, — стереотруба.

— Вот их документы, — сказал связной и протянул комбату два толстых кожаных бумажника. Из одного выпал на снег небольшой круглый медальон с фотографией — улыбающейся женщины. На обороте медальона были выгравированы инициалы и католический крест.

— Набожные, сволочи, — сказал связной, поднимая медальон.

— Как были крестоносцами, так и остались, — бросил сердито Травушкин, рассматривая содержимое бумажника.

Эта непредвиденная встреча не на шутку обеспокоила Бурцева. Ему было известно, что в ближайшем селе должен находиться штаб дивизии Пральщикова. Непонятно, как могли сюда, через плотное боевое охранение, просочиться разведчики противника. Он с тревогой подумал, в каком опасном положении мог бы оказаться батальон, если бы попал под внезапный обстрел батарей. Это могло сорвать операцию.

Взяв с собой нескольких бойцов, Бурцев и Травушкин направились в село и, к своему удивлению, кроме роты саперов никого там не обнаружили. По словам командира этой роты, — маленького, рыжеватого лейтенанта, — штаб ди- >визии с вечера переехал ближе к передовой.

Через час они нашли штаб километрах в десяти от фронта. Он находился в подвалах старинного полуразрушенного монастыря. Пральщиков уже не спал. Поеживаясь от холода и удушливой подвальной сырости, он пригласил Бурцева и Травушкина в большую полуосвещенную комнату. При тусклом рассеянном свете они увидели большой старинный стол, заваленный картами, массивную красного дерева тумбочку с полевыми телефонами, низко свисавшую церковную люстру с оплывшими свечами. Окинув взглядом комнату, Травушкин зябко передернул плечами — от мрачной монастырской обстановки веяло затхлостью. По — види- мому, заметив эта, Пральщиков недовольно хмыкнул:

— Не нравится? Но зато надежно, — он многозначительно посмотрел на массивные каменные своды.

Бурцев сделал вид, что не расслышал реплики, и, сев к столу, приготовился к обсуждению предстоящей операции. Ему был известен лишь общий замысел — дивизия после прорыва начинает наступление с фронта, а он со своим истребительным батальоном должен проникнуть в тыл противника и блокировать дорогу, отрезав таким образом вероятные пути

отхода. Причем всю операцию надо было провести молниеносно, в течение двух — трех дней.

Бурцеву нравился этот замысел. Он почти полностью совпадал с теми предложениями, которые он когда‑то высказывал командиру корпуса. Но сейчас его интересовал план наступления дивизии. От этого зависел в конечном счете исход операции. Бурцев хорошо понимал, что рейд батальона по тылам противника сам по себе не мог изменить общую обстановку на этом участке фронта. А обстановка была крайне невыгодной для наших войск: сильная группировка немцев глубоким треугольником вклинивалась в нашу оборону и как дамоклов меч нависла над правым флангом армии. Сможет ли недавно сформированная, еще не обстрелянная дивизия прорвать укрепленную оборону врага? Заложена ли в самом плане наступления уверенность в этом? Если нет, то батальону придется нелегко, ибо все моторизованные силы врага будут брошены против него.

Бурцев наблюдал, как тонкие пальцы Пралыцикова медленно перебирали на столе шуршащие квадраты топографических карт с нанесенными на них темно — синими и красными стрелками, и впервые подумал о том, что сейчас судьба дивизии и его батальона зависит от этих рук. Справятся ли они?

В комнате один за другим начали появляться командиры частей — в новеньких белых полушубках, перетянутые скрипучими желтыми ремнями, розовые и бодрые от мороза. Последним вошел начальник штаба дивизии подполковник Шустов. Низкого роста, преждевременно располневший, он шел семенящей походкой, неестественно растопырив пухлые руки. Подойдя к Пралыцикову, стал что‑то доверительно шептать на ухо, подчеркивая тем самым, что и среди старших командиров могут быть сугубо секретные дела. Комдив утвердительно кивнул. Шустов присел рядом, неторопливо раскрыл толстую кожаную папку. Дождавшись, пока наступит тишина, он встал, окинул всех строгим взглядом и громко произнес: