Дмитрий Кончаловский - Безумие

Я делал все механически. Надо так надо.

Потом только увидел, когда разгрузились, — треть контингента уже давно в полукруг залегла, треть ломами землю долбят. Остальные разгружают. Может, поэтому нас и взяли — неквалифицированная рабочая сила нужна?

Потом решил — нет все-таки. Неквалифицированной, которая еще и стрелять умеет (имеет право), в Ханкале полно. Их бы взяли вместо нас. К нам привыкли просто. Может, просто никому в голову не пришло — как это без нас. О — гордыня. Десант без Крестовникова и Мухи — не десант.

Кстати, о десанте. Только тут я понял, что ничего про них не знал. Ну, десант и десант. Бегали вместе, на БТРах гоняли, стреляли. Ну, это все делали, не только десант.

Но! Я еще понять не успел, где мы, а уже — окопы вырыты (в мерзлой земле!), палатки поставлены, буржуйки топятся, костры горят, жратва варится, на всех ближайших высотах — пулеметные гнезда.

Сели на ящики (у костра), вокруг — красота: синие вершины, покрытые снегом, солнце, резкие склоны в тени, ущелья. Тут бы на лыжах горных кататься. А что, клевый бизнес. Представляете, рекламный ролик по телевизору: «Горные лыжи в Итум-Калинском районе. Очень дорого». Может, правда ролик сделать? Для сокровищницы? Потом на корпоративной вечеринке на Новый год вместе с сюжетом о фирмачах показать. Жаль, Новый год уже прошел. И корпоративная вечеринка другая была. Другой корпорации.

Да, красиво все-таки.

— Прямо Швейцария, — говорю.

— Ага, — Палыч затянулся «Донтабаком», — и швейцарцы как раз недалеко.

Ночь прошла спокойно.

Следующий день событий не принес. Зато я для себя многое уяснил.

Мы находились на перевале. Прямо на границе Европы и Азии. Если не ошибаюсь. И еще — прямо на границе России и Грузии. Если еще точнее — Чечни и Грузии. За спиной — грузинское селение Шатили. Перевалочная база боевиков. Перед нами — Итум-Кале, горный оплот врага.

А мы оседлали дорогу. Вот она — под снегом. Про эту дорогу я знал. Ее рабы строили. Тех, кто не мог работать, живыми скидывали в ущелья… Они и сейчас там лежат — не погребенные. Зловещее место. Швейцария, блин.

Так что мы им прямо артерию перерезали. У них все снабжение здесь идет. За счет этого ущелье еще держится.

Снизу, с равнины, взять его очень трудно. Долби не долби. Вход узкий, склоны крутые. Любой прорыв войск можно хоть камнями закидать.

А мы у них сверху сели.

Обсудил эту тему с Костей и Палычем. Они в принципе согласны были с моими догадками. Я был горд — стратег все-таки.

— А чего они нас вышибить отсюда не пробуют, — спрашиваю.

— А хрен их знает, — Палыч был бесстрастен, — может, не знают еще.

— Да ладно, в горах они всегда все знают.

— Может, поверить не могут, может, обалдели от нашей наглости — теперь репу чешут.

— А чего дальше?

— А я почем знаю? Одно могу сказать: как только мы их караван из Грузии долбанем, сразу зашевелятся. — Он немного помолчал, почесал подбородок.

— Только, может, мы первые их вниз толкать начнем. Вплоть до равнины. А там их примут.

— Не, — вступил Костя, — на это у нас сил маловато.

— А ты, студент, почем знаешь, сколько у нас здесь сил будет?

Палыч оказался прав. На следующий день пришли вертушки. Причем в два рейса. Силы утроились.

Дрова, кстати, тоже доставили.

Вернулась разведка. А я и не знал, что она уходила. Разведка всегда тихо уходит. С собой принесли двух раненых. Что там было — не знаю. У разведки интервью брать не стал. Но оживление началось.

А на рассвете мы покатились вниз.

Это было несколько неожиданно. Нет, мы с Мухой понимали, что что-то будет, даже провели короткое совещание на предмет способа действий. Например, что делать, если придется тащить дрова. Он ведь с камерой. Решили, что мне придется работать за двоих. И как расходовать аккумуляторы. Зарядник не взяли — БТРа-то все равно нет. Не к вертолету же подключаться — не дадут, а если дадут, то конструкция Вакулина точно пожароопасна, БТР — еще куда ни шло, а если вертолет сожжем — нам точно хана.

Решили работать экономно. Снимать только самое главное. Кто бы еще нам заранее объяснил, что будет самое главное, а что не самое. И вообще — что будет.

Короче, на рассвете мы покатились вниз. Именно покатились. Без дров, разумеется. Вообще ничего лишнего. Я никогда не думал, что такое стремительное наступление бывает.

Хотя оказалось, что это не наступление. Это — марш-бросок. Я Чечню хорошо знаю — и лично, и по карте. Но в этот раз глупейшим образом ошибся. Мне казалось, что Итум-Кале — вот он, рядом, где-то внизу, за бугорком.