Дмитрий Кончаловский - Безумие

«Магомед», — протянута рука. «Кирилл», — рука пожата. Ребята молча кивнули.

«Прошу», — неопределенный жест рукой в сторону парковки. Мы вновь взвалили на себя кофры. Он помогать не стал. «Гордый», — подумал я.

Подошли к стоянке. «Прошу», — рука направлена в сторону белой «Волги». О, БЕЛАЯ «ВОЛГА»!!! Гордый символ Советского Кавказа! Как все изменилось с тех пор!

Погрузились, сели.

— Вам в гостиницу «Махачкала»?

— Да.

Молчим, едем. Я искоса наблюдаю за ним. Интересный экземпляр. Аккуратен, преисполнен чувством собственного достоинства. Рожа бандитская. Но не кавказская, а… корсиканская, что ли. Хотя ясно, что местный, но чувствуется какая-то порода. Не иначе потомок какого-нибудь ширванского хана. И ведь говорит почти без акцента.

— Как наши дела? — спрашиваю.

— В смысле?

Так, думаю, в Штирлица будем играть.

— В смысле, что мой хороший знакомый Абдул обещал устроить мне встречу с моим хорошим знакомым Надиром. А ты мне в этом поможешь.

Напрягся. Понял, что парень я не деликатный и в «восточные слабости» играть не собираюсь.

— Я дам вам адрес. Завтра подъедете по нему к трем часам.

— А ты за нами не заедешь?

— Нет. Возьмете бомбилу. Они здесь копейки стоят.

Так. Дружбы не получается. Ладно, не надо.

— Адрес, надеюсь, в Махачкале?

— Да.

— И по этому адресу завтра будет Надир?

Он молча посмотрел на меня, потом уставился на дорогу. Я идиот. И он подумал, что я идиот. Ну и ладно. Так даже лучше. Пускай думают, что я идиот. Попроще будут вести себя со мной, может, просеку какую косуху. С точки зрения безопасности оно и лучше. А вот для дела…

Захотят ли эти ребята сводить своего вождя с идиотом? Так. Стоп. Это уже нервы. Захотят — не захотят, идиот — не идиот. Они здесь вообще ни при чем. Если Надир захочет — все будет. Не захочет — можем вообще не вернуться. Хотя это вряд ли. Если бы не хотел встретиться, Абдул уже на втором звонке в Москве замял бы дело.

Подъехали к гостинице.

— Спасибо, до завтра.

— Всех благ.

Выгрузились, ввалились в холл. Произвели легкий переполох. Предъявили паспорта. Заполнили анкеты. Я люблю этот момент командировки. Дорога позади. Работа впереди. А свободный вечер сейчас. Видимо, в связи с резким улучшением настроения я и написал в дурацкой графе гостиничной анкеты: цель приезда — «горный туризм». Сочная восточная женщина за стойкой посмотрела на меня с изумлением.

Разместились в номерах.

— Так, — говорю, — ребятки, сейчас смываем дорожную пыль и едем. Буду город вам показывать.

Залезаю в душ. Только подставил тело под мутные струи местного водопровода — стук в дверь. Беззлобно матерясь, заворачиваюсь в серое гостиничное полотенце (в девичестве белое), открываю дверь. За порогом Стасик — тоже в сером.

— Кирилл, а как здесь горячая вода делается?

— ?!?!?!

— Ну, вода горячая, как?

— Стасик, родной, ты с дерева упал? А, извини, ты ж с Москвы прилетел. А никак, Стасик. Никак. Ее тут вообще нет.

— Как же это?

— А вот так, Стасик! Если бы мы прямо сейчас выпивали, я выпил бы за то, чтобы это было самым большим твоим разочарованием в этой командировке!

Ох, святая простота! С профессией, которую ты выбрал, юноша, тебе предстоит узнать еще столько нового и неожиданного!

Выходим в холл. Мы со Стасиком налегке, Костя Ножкин с камерой на плече. Это — не для того, чтобы снимать. Это — закон нашего цеха. В командировке ты можешь потерять все, что угодно, хоть голову. Но камера — это святое. Потеря камеры для съемочной группы хуже, чем потеря знамени для полка. Даже если ты ее утратил в бою. Поэтому операторы везде, даже в тихой Швейцарии, не расстаются с ней ни на минуту.

Итак, выходим в холл. И тут Стасик отличился вторично. Робко оглядев помещение, он тихо спросил:

— Кирилл, а те две девушки, про которых ты говорил, они где?

Вы понимаете, как это смешно? Нет, вы не понимаете. Если бы вы видели эту сцену во всей ее, так сказать, мизансцене! Представьте себе. Робкий, юный, застенчивый Стасик, в МАХАЧКАЛЕ, чуть ли не в первой своей командировке, ПЕРВЫМ из нас задает этот вопрос. Робким, застенчивым голосом. Мы ржали минут десять. Отчего вторично произвели легкий переполох.

— Станислав, — говорю я громко, — вы молодой муж, у вас только что родился младенец! Мало того что вы поступили подло, уехав в этой ситуации на войну, рискуя осиротить свою молодую семью! Вы еще и интересуетесь такой низостью! Нет, дорогой Станислав, у вас ничего не выйдет! И знаете почему? Вовсе не потому, что я только что сказал. А потому, что девушек всего ДВЕ! А нас — ТРОЕ! И мы с Костиком — старшие!