Юрий Дольд-Михайлик - У Черных рыцарей

– Гм… это всё?

– Дальше идёт подпись, а под нею, простите, сразу не обратил внимания, приписка: «Поговорить с руководством школы о необходимости медицинского обследования Вайса. У меня сложилось впечатление, что он злоупотребляет аспирином как своеобразным наркотиком».

– Какие выводы вы можете сделать, мистер Нунке, проанализировав эту запись?

– Что из поля нашего зрения выпала таверна. Мы всё внимание сосредоточили на школе, а тем временем квадрат четыреста тридцать семь охватывает достаточно большую территорию. Это первое и самое главное.

– Вывод резонный. Мы знаем лишь квадрат, в котором действовала подпольная радиостанция, но не засекли точно, откуда именно велась передача. Без этого все наши домыслы – пустая болтовня. Второе: не расшифровав текста передачи, мы не можем сказать, касается она нашей школы непосредственно или нет. Это обстоятельство я бы поставил на первое место.

– Что вы предлагаете?

– Не полагаясь на шифровальщиков из Барселоны и на упражнения недалёкого Вайса, послать текст, подслушанный семнадцатого, в шифровальный отдел разведывательной службы США. А до получения кода только наблюдать, накапливать факты… Вайс говорил о каком-то плане. Может быть, его ещё раз вызвать и выслушать?

– Не думаю, чтобы он мог предложить что-либо разумное…

– Мы не можем пренебрегать даже мелочью…

Вайс, дважды на протяжении одного вечера вызванный высшим начальством, чувствовал себя именинником. Он вырос в собственных глазах, чувствуя себя персоной, к словам которой прислушиваются. Поэтому он вошёл бодрым шагом, вытянувшись и высоко держа голову.

– Садитесь, – предложил босс. – Вы упомянули о каком-то плане. В чём он заключается?

– Я советовался в Барселоне, и со мной согласились, что надо действовать по методу исключения.

– То есть?

– Заподозрить буквально всех и постепенно отсеивать тех, алиби которых не вызовет ни малейшего сомнения.

– Составьте список со своими комментариями против каждой фамилии.

– Я уже осмелился его начать…

– Подадите, когда кончите.

– Простите, мистер Думбрайт, осмелюсь задать вам один вопрос.

– Придётся простить. Говорите!

– Кто из сотрудников школы знает, что в квадрате нашей школы запеленгована радиостанция?

– Мистер Нунке, я и Фред Шульц.

– Это плохо…

– Берете под подозрение нас троих? – не скрывая насмешки, спросил Нунке.

– Только Шульца, – спокойно поправил Вайс.

– Шульца? – сорвался с места Думбрайт. – Да у него уже сейчас готовое алиби!

– О том, чего не знаю, судить не могу… Но кое-что в его поведении мне кажется подозрительным.

– Факты!

– Как воспитатель, он часто присутствует на практических занятиях. Меня удивило, что он, человек с большим опытом разведчика, совсем не знаком с радиотехникой. Месяц назад, когда он снова пришёл на станцию, я нарочно сделал несколько ошибок, Шульц меня поправил и даже сказал, что для должности инструктора радиодела у меня не хватает квалификации. Тогда-то я и подумал, что Шульц по каким-то причинам скрывает свои знания…

– Боже, какой тонкий и глубокий анализ! – рассмеялся Думбрайт. – А вы не подумали, что вы и впрямь бездарность, а Шульц вас проверял? Нам необходимы факты, факты, а не ваши домыслы!

Вайс вышел из кабинета в значительно худшем настроении, чем вошёл. Босс требует факты, а где их взять, если сомнения основываются на мелких, почти неуловимых деталях, на интуиции, развившейся у Вайса за время долгой работы в гестапо, как у собаки-ищейки.

«Просижу всю ночь, припомню всё, что заметил подозрительного в поведении и разговорах Шульца. И впредь стану следить за каждым его шагом. Факты будут! Необходимо лишь время», – думал Вайс, направляясь к своему боксу.

Весна постлала себе под ноги пышный изумрудный ковёр. Всего несколько дней назад она робко коснулась кончиками пальцев земли, а сегодня всё было в буйном цветении, словно вдруг прорвало плотину, и неудержимым потоком хлынула щедрая, могучая сила, затопившая холмы и овраги пышным цветением вновь рождаемой жизни.

Агнесса остановила коня.

– Боже! Какой воздух! Словно настоен на травах, солнце и… свободе. У меня дрожит каждая жилка, так хочется куда-то умчаться.

– Вы и умчитесь скоро, Агнесса, – грустно вырвалось у Григория.

Молодая женщина окинула своего спутника вопросительным взглядом, в позе её чувствовалось напряжённое ожидание.