Анатолий Сурцуков - Эскадрилья наносит удар

Застонав, Саня подумал: ну вот, допросился. Ну, и что дальше делать будем, Кутузов? Н-д-а-а, у Кутузова только одного глаза не было, а тут… Послышался шорох травы, и под обрыв кубарем чуть не на голову свалился Али! Встав во весь рост и нацелив автомат на Жукова, он начал что-то истошно ему кричать. В это время позади бандита взметнулась вверх земля, раздался оглушительный хлопок. Али как-то странно подпрыгнул, на мгновение исчезнув в облаке поднявшейся пыли, и рухнул на берег. Вернее, на землю упала уже половина Али, оторванная чуть выше колен. Ртом, измазанным землей и кровью, остаток человека судорожно хватал воздух. Руками он конвульсивно вытягивал гранату из поясного подсумка.

«Али, не забирай меня с собой!!!» — закричал Жуков, но пальцы конвоира уже потянули кольцо. Саня, не отрываясь, завороженно вперился взглядом в эти скрюченные, обожженные взрывом пальцы. Медленно, как при воспроизведении рапидной съемки в кино, распрямлялись и вытягивались усики чеки из отверстия во взрывателе. Вот уже осталось совсем чуть-чуть. Эх, не дотянуться до него! Ну все, теперь точно прощай, белый свет! Туши лампаду! Только успел подумать Санек эту немудреную мысль, в который раз посещавшую его за эти два месяца, как рука приверженца аллаха замерла, остановив свое смертельное для Жукова движение.

«ГОСПОДИ, ТЫ — ЕСТЬ!!!» — снова мысленно возопил Санек осанну, почему-то в этот момент осознав всю чудовищную пошлость и беспримерную гордыню при обращении к другому человеку — ГОСПОДИН! Да, он ОДИН и на небеси, идиоты!!!

Оглянувшись, Саня увидел вокруг себя множество трупов боевиков. По реке тоже плыли тела с раскинутыми руками, как будто парили над водой. На берег набегала волна, которую окрашивали вплетенными в нее лентами струйки крови. Становилось все холоднее. Уже челюсти лязгали, выбивая чечетку во рту, выворачивая скулы. Все больше хотелось спать, сознание стало размываться. На остатках воли приказал себе Жуков — не спать! Не хватало еще замерзнуть или сдохнуть от потери крови в двух шагах от своих!

С трудом ворочая головой, как подбитый танк башней, попытался осмотреться в направлении блокпоста. Вдруг за кустом на косогоре заметил некое шевеление. Наши или духи? Разлепив губы, стянутые засохшей кровью, простонал-промычал: «Эй! Ребята!» Шевеление прекратилось. Еще раз, втянув побольше в простреленные легкие воздуха: «Эй, мужики, я свой!!»

Из-за кустов послышался невнятный шорох и разговор вполголоса, видимо, совещались бойцы промеж собой. Наконец оттуда ломким юношеским голосом донеслось: «Ты кто?» Господи, точно, наши! Собрав все остатки сил, прокричал Санек: «Я ПОДПОЛКОВНИК ЖУКОВ, ШТАБ СКВО, БЫЛ В ПЛЕНУ, Я РАНЕН, ПРОШУ ПОМОЧЬ!!!» И вырубился…

Очнулся на блоке. На него с сочувствием смотрел матерый прапорщик с закопченным от пыли и пороховых газов лицом неопределенного возраста. Заметив, что Саня очнулся, тот участливо спросил: «Что, покурить?» Жуков кивнул. Прапор засмолил сигаретку и сунул ему в рот. С наслаждением затянувшись, прикрыл веки. Окурок догорел, и Саня выплюнул его, руки по-прежнему не работали. «Что, может, выпить хочешь?» — снова спросил прапор. Жуков опять кивнул. Поднесенная ко рту фляжка стукнулась о зубы, и в глотку полилась обжигающая жидкость, разливаясь внутри живительным теплом. Стало уютно и весело. Саня, вспомнив известный анекдот («а жизнь-то налаживается»), рассмеялся. Прапор испуганно отшатнулся, думая, видимо, что от пережитого у него крыша поехала. В блок ввалились двое бойцов, совсем юных с виду, наверное, те, которые его окликали. «Ну, повезло тебе, полковник, оказывается, наш командир тебя по первой Чечне знает. Говорит, летал с тобой спецназом на вертолете, запомнил твой инструктаж, — известил худенький солдатик. — А то мы уж думали, дух недобитый шевелится, ну и… В общем, вовремя ты голос подал».

«Ребята, а рация у вас есть?» — с надеждой спросил Жуков.

«Есть, а что?» — «Доложите на „Зарин“, что я здесь, меня давно ищут, пришлют вертолет». — «И-и-и, милай, чего захотел, у нас вторые сутки не могут раненого вывезти, а тебе одному вертушку подай к подъезду. Щас». — «Мужики, если у речки не добили, то выполните последнюю волю умирающего, ведь я чувствую, подохну скоро без помощи от потери крови и без операции, сообщите на „Зарин“…»

И Саня от потери сил, затраченных на произнесение этой длинной тирады, снова вырубился…

Очнулся он в вертолете, грохочущем и раскачивающемся, а значит, слава богу, летящем. В руке торчала игла капельницы.