Энди Макнаб - Браво_Два_Ноль

Единственное, чего мы боялись, это попасть в плен. Насколько мне было известно, Ирак не поставил свою подпись ни под Женевской, ни под Гаагской конвенциями. Нам довелось ознакомиться со свидетельствами зверского обращения с пленными при проведении допросов во время ираноиракской войны. Пленных избивали, истязали электрическим током, резали ножами. Лично меня больше всего беспокоило, что если мы попадем в плен и остановимся на «большой четверке» ответов – назовем личный номер, звание, фамилию и дату рождения, – иракцы этим не удовлетворятся и потребуют от нас большего, о чем свидетельствовали жуткие архивы, с которыми мы ознакомились. Поэтому я решил вопреки военным конвенциям, не сообщая начальству, подготовить для своего отряда легенду прикрытия. Но какую?

Однозначно, наш отряд выполняет боевую задачу. Мы будем заброшены в северозападную часть Ирака, с огромными запасами боеприпасов, взрывчатки, продовольствия и воды. Не нужно иметь мозги архиепископа, чтобы сообразить, что мы действовали не по поручению Красного Креста.

Единственное, что нам пришло в голову, – это выдать себя за поисковоспасательный отряд. Подобные отряды бывали весьма многочисленными, особенно когда американцы отправлялись спасать одного из своих сбитых летчиков. У каждого летчика есть ТМ (тактический маячок), работающий на международной частоте, выделенной для терпящих бедствие. Самолеты, оборудованные системой АВАКС (воздушной системой предупреждения и контроля), постоянно прослушивают эфир и, услышав сигнал бедствия, тотчас же его пеленгуют. Сразу же приводится в состояние боевой готовности поисковоспасательный отряд. В операции бывают задействованы вертолет с отрядом прикрытия из восьмидесяти человек, готовых обеспечить с воздуха огневую поддержку из установленных на борту «вертушки» пулеметов. Возможно, к отряду даже присоединится пара штурмовых вертолетов «Апач», которые будут прикрывать посадку большого военнотранспортного вертолета. В довершение ко всему может быть выделено еще и прикрытие с воздуха – пара реактивных штурмовиков «А10», способных поливать землю смертоносным свинцом. Так что любой солдат знает, что если он попадет в задницу, будут предприняты все возможные усилия его спасти, особенно если он летчик. Это очень благотворно сказывается на боевом духе и на эффективности действия авиации, и, кроме всего прочего, тут есть сугубо финансовая сторона: на подготовку каждого летчика затрачиваются миллионы фунтов стерлингов.

Иракцам известно о таких больших поисковоспасательных отрядах, а также о том, что на борту вертолета обязательно должны находиться санитары, в первую очередь для обработки травм. Численность нашей группы будет приблизительно подходящей, и одеты мы будем более или менее в военную форму. Вопреки распространенному заблуждению, на боевое задание мы отправляемся одетыми не кто во что горазд. Нужно иметь единую форму, чтобы нас могли узнать наши собственные войска. Никому не хочется погибнуть от огня своих, это довольно непрофессионально. Так что, отправляясь на такое задание, нужно более или менее походить на солдата.

Поскольку у нас с собой будут лишь заряды обычного пластида «ПЕ4», можно будет сказать, что взрывчатка понадобилось нам для самозащиты, – якобы мы должны были оборонять базовый лагерь, пока АВАКСы выводили бы на нас сбитого летчика. В этом случае нам предстояло бы окружить лагерь средствами защиты. «Нам вручили это дерьмо, – скажем мы, – но мы, ейбогу, понятия не имеем, как им пользоваться».

Каждый из нас владел основами медицины. Общая подготовка в полку удовлетворяет самым высоким стандартам. Крис, штатный фельдшер, прошел частичное обучение по курсу Национальной службы здравоохранения. У Стэна, разумеется, был медицинский диплом, и за плечами он имел год работы в клинике. Поисковоспасательные отряды в первую очередь занимаются обработкой травм, так что для участия в них привлекаются специалисты именно нашего уровня.

Нашу легенду подкрепят имеющиеся у нас ТМ, но в глубине души я сознавал, что долго обман не продлится, особенно если нас захватят вместе с нашим спрятанным снаряжением. Мы понимали, что обман позволит нам выиграть от силы дня дватри, но этого будет достаточно для того, чтобы большие начальники оценили, какой ущерб оперативной секретности можем мы нанести. «Что им известно? – задастся вопросом большой начальник. – И как это может сказаться на наших будущих операциях?» Он вынужден будет предположить, что мы выложим все, что нам известно. Вот почему нам сообщают только то, что нам необходимо знать, – в первую очередь ради нашего же собственного блага. В лучшем случае мы просто поможем выиграть время.