Энди Макнаб - Браво_Два_Ноль

Если я ничего не скажу, иракцы расправятся с нашими ребятами. Если я им чтото скажу, а они выяснят, что мой рассказ лишь очередная груда старого дерьма, возможно, этим я обреку всех на новые мучения, и мы погибнем. Но никакого другого выхода я не видел.

– Огромное спасибо за то, что нам помог, Энди. Возможно, теперь тебе станет лучше. Но если выяснится, что ты снова солгал, тебе станет еще хуже. И все же, возможно, тебе станет лучше. Я очень рад, что у тебя хватило ума нам помочь.

Его слова заставили меня почувствовать себя полным дерьмом. Меня снова начал мучить вопрос, правильно ли я всетаки поступил? К чему все это приведет? Будут ли меня использовать и дальше? Покажут ли меня по телевизору со словами: «Английский парень, который нам помог»? Я представил себе Вьетнам, людей, которым досталось в плену, а затем и по возвращении домой. Их заклеймили «предателями» те, кто не имел никакого представления о тех обстоятельствах, в которых произошло так называемое «предательство».

Однако сейчас «Ричард Прайор» говорил мне о том, что отныне мы с ним лучшие друзья, и выслушивать это было очень тяжело.

– Молодец, Энди. Очень хорошо. Ты поступил совершенно правильно.

Я чувствовал, что был прав, отнесясь к угрозам иракцев серьезно. Учитывая то, как они с нами обращались, нельзя было исключать, что они убьют тех, кто попал в госпиталь. В конце концов они целых десять лет занимались подобными вещами.

– Хочешь сигарету?

– Спасибо, я не курю. Но вот мой друг Динджер курит.

– Быть может, какнибудь мы угостим его сигаретой.

– Теперь, когда я вам все рассказал, нельзя ли нам получить обратно нашу одежду и немного согреться? Мы очень замерзли.

– Да, с этим не будет никаких проблем, потому что теперь мы друзья. Теперь ты можешь возвращаться в свою камеру, Энди, и, хочется надеяться, все будет хорошо. А мы тем временем проверим твой рассказ.

Мне снова завязали глаза и сковали руки, после чего меня отвели обратно в камеру.

Полчаса спустя охранники вернулись, сняли с меня повязку и наручники и швырнули одежду. Однако они еще не успели вдоволь наиграться со мной. Когда я стал одеваться, охранники меня толкали и валили с ног.

Я проснулся, ломая голову над тем, правильно ли поступил. Я лежал в том же самом углу, что и прежде. Похоже, человек стремится возвращаться в одно и то же место, вероятно, потому что это позволяет ему чувствовать себя более защищенным.

В камеру вошли охранники, а вместе с ними старший сержант. Он говорил поанглийски очень прилично.

– Ах, Энди, Энди. Наш друг Энди, – прочавкал он ртом, набитым фисташками. – Меня зовут мистер Джихад.

Сержант сплюнул на пол скорлупу.

– Доброе утро, мистер Джихад. – Я понимал, что его зовут не так, но решил ему подыграть.

– Отрадно видеть, что тебе вернули одежду и ты чувствуешь себя лучше. Ты ведь чувствуешь себя лучше?

– Да.

– К сожалению, мы не можем оказать тебе медицинскую помощь, потому что у нас самих ее нет в достаточном количестве. Наши дети гибнут под вашими бомбами, и мы должны в первую очередь помогать им. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Разумеется, я все понимаю.

– Во всем виноваты Буш, Тэтчер и Мейджор. Они не пускают к нам в страну лекарства и медикаменты. Но сегодня утром мы тебя накормим. Ты хочешь есть?

– Огромное спасибо, я бы с большим удовольствием чегонибудь поел.

Охранники принесли воду и дюймовый кубик маргарина в бумажной обертке. Развернув маргарин, я принялся есть.

– Да, Энди, насчет побега. Ты здесь уже давно. Быть может, у тебя появляются мысли о побеге. Бежать отсюда бесполезно, тебе будет только хуже. Ты находишься в Багдаде. Бежать тебе некуда. И ведь мы теперь друзья, Энди, разве не так?

Я молча кивнул, жуя жирный маргарин.

– Позволь показать тебе, что происходит, когда заключенный пытается бежать. – Задрав штанину, мистер Джихад продемонстрировал мне страшный шрам. – В молодости я шесть месяцев провел в иранской тюрьме. Мы с другом попробовали бежать. Нам удалось уйти, но на следующий день нас схватили. Нас привели обратно в лагерь и решили на нашем примере преподать всем урок. Нас положили на землю лицом вниз, над нами встали два солдата с винтовками и штыками пригвоздили через колено к земле. Выбили нам коленные чашечки. Энди, если ты попытаешься бежать, я вынужден буду поступить с тобой так же.

Я не собирался никуда бежать. Я с трудом держался на ногах.

Я улыбнулся.

– Я лишь хочу вернуться домой, к родным.