Энди Макнаб - Браво_Два_Ноль

Упоминание о «ПЕ4» было еще одним свидетельством того, что полковник получил военное образование в Великобритании, но я постарался не обращать на него внимание.

– Честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите.

– Знаешь, у нас в госпитале находятся ваши люди.

Здесь он меня задел. Я постарался не показать удивление или потрясение; считалось, что я никак не связан с теми бандитами, которые учинили побоище неподалеку от магистрали.

– Кто они? – спросил я. – В каком они состоянии?

У меня лихорадочно кружились мысли. Кто это может быть? Что они могли сказать? А что, если полковник просто блефует?

– С ними все в порядке, с ними все в порядке.

– Большое спасибо за заботу о них. Наша армия также заботилась бы о ваших раненых.

Если когото из наших поместили в госпиталь, это говорит о том, что иракцам они нужны живые.

– Да, – равнодушно произнес полковник, – нам известно всё. Несколько человек из вашей группы находятся в госпитале. Но с ними все в порядке. Мы не варвары, мы заботимся о военнопленных.

«Да, как же, – подумал я. – Я видел документальные съемки времен ираноиракской войны и знаю, как вы заботитесь о пленных».

Тут я ничего не мог поделать, но я должен был ответить так, как этого ждали от меня иракцы. Это большая игра, учиться которой необходимо начинать с детства. Научиться лгать матери и учителю и в любой момент по желанию вызывать слезы.

– Благодарю вас за то, что вы помогаете нашим солдатам, – сказал я. – Но больше я вам ничего не могу сказать. Я ничего не знаю.

– Итак, мы договорились, что ты был в составе той группы, которая побросала свои рюкзаки, и что с тех самых пор мы за вами следили.

– Нет – вы окончательно сбили меня с толку. Я не понимаю, про какие рюкзаки вы говорите. У нас никаких рюкзаков не было. Нас бросили, мы оказались совсем одни в самом сердце вашей страны. Я простой солдат, я иду туда, куда мне скажут, и делаю то, что мне скажут.

– Но, Энди, ты так и не объяснил нам, что вы должны были делать. У вас же было какоето задание.

– Послушайте, я занимаю место на самом низшем уровне в нашей армейской иерархии. Как вам самим прекрасно известно, у нас в армии действуют по принципу «знай только то, что тебе нужно». Нам говорят только то, что мы должны знать, а поскольку я в самом конце цепочки, мне ничего не сказали.

Отлично – кажется, я задел нужную струну. На каждом листе боевого приказа вверху красуется бросающаяся в глаза строчка: «ознакомить только тех, кому это необходимо». Несомненно, полковник обучался в Великобритании, скорее всего в военном училище в Сэндхерсте или в колледже Генерального штаба: на протяжении многих лет Ирак считался у западных держав «своим».

Похоже, полковник озадачен. Он чтото спросил поарабски у майора. Тот предоставил пространный ответ. Мне это очень понравилось. Похоже, я наконец сказал то, с чем иракцы согласились. Быть может, они наконец поверят, что я ни хрена не знаю. Быть может, они попробуют перенести эту ситуацию в свою армию. Все мы солдаты. Хоть один из них и майор, а другой – полковник, они все равно получают приказы от своих генералов. Конечной моей целью было заставить их проникнуться к нам состраданием и решить, что нет смысла тратить на нас время и силы, так как мы все равно ни черта не знаем, потому что мы простые тупые солдаты, которым не посчастливилось и выпало вляпаться в дерьмо.

– Хорошо, Энди. Мы с тобой еще встретимся. А пока ты свободен.

Он говорил тоном врача, отпускающего пациента.

– Огромное спасибо за угощение. Я как могу стараюсь вам помочь, честное слово, но я просто не знаю, что вам от меня нужно.

Мне снова завязали глаза, но, как это ни странно, сняли наручники. Я ощутил, как к пальцам опять начинает поступать кровь. Меня подняли на ноги и вывели на улицу. Холодный воздух ударил молотом. В кабинете полковника было так тепло, я расслабился, поглощая помидоры, хлеб и рис.

Я радовался тому, что преодолел еще один барьер и досыта наелся. Конечно, скорее всего меня накормили бы в любом случае, но мне просто было приятно сознавать, что я попросил и мою просьбу выполнили. Пока что я был относительно уверен в том, что в мой рассказ поверили, хотя меня и не вполне устраивало то представление, которое я разыграл. В конечном счете, мне все равно, верят мне иракцы или нет; главное – чтобы они принимали меня за тупого солдата, который ни хрена не знает. Будем надеяться, меня сочтут за никчемную мелкую сошку, из которой все равно не вытянуть достоверную информацию.