В. Подзимек - На всю жизнь (повести)

— Так, значит, Новакова обиделась на то, что Ванечек забыл ее дочь, и решила вернуться в свой дом? — попытался я сыграть роль пророка.

— В этом-то и заключается проблема. Сейчас Новакова уже не может представить, что могла бы жить одна на краю деревни, вдали от детей, к которым она сердцем приросла.

— И что же она ждет от нас? — спросил я.

— Совсем ничего. Ей необходимо было поделиться с кем-то, и я показалась ей самой подходящей кандидатурой. Это все, — сказала Лида. Но остановиться она не могла и спросила, что мы будем делать.

— Совсем ничего, — ответил я, подумав минуту. — Давай не будем в это вмешиваться.

Лида согласилась, и я счел разговор на эту тему законченным. Но, несмотря на это, мы долго не могли уснуть, потому что эта история не выходила у нас из головы.

По прошествии двух дней Ванечек попросил меня остаться; он хотел поговорить со мной о важном деле.

— Не сердись, но я не останусь, — удивил я его своим ответом. — Ты сам должен знать, как следует поступить. Что я тебе могу посоветовать? Существуют ситуации, в которых каждый должен найти решение сам. Хорошее или плохое, но сам.

— Ты совершенно прав, — сказал Ванечек. — Но поверь мне, что это все не так-то просто.

В воскресенье в первой половине дня Ванечек появился у нас дома. По тому, как он нервничал, я догадался, что у него что-то произошло. Я проводил его в гостиную. От кофе он не отказался. Сделав маленький глоток, он посмотрел на дверь гостиной. Я понял и закрыл ее. К этому времени Ванечек немного успокоился. Потом он стал рассказывать мне содержание сочинения Петры на тему: «Моя мама». Петра хорошо отозвалась о своей бабушке: она хорошая, очень заботится о ней. Но бабушка — не мама, и ей очень хотелось бы, чтобы у нее была мама. Учительница, кстати, в возрасте тридцати лет, разведенная, естественно, поспешила сообщить ему о содержании этого сочинения.

— Значит, ты решил подобрать ей маму, но не знаешь, что делать с бабушкой, — сказал я довольно открыто.

— Нельзя сказать, что это было именно так, — заявил он. — Во-первых, Павла… Я не знаю, если ты в курсе… — выдавил он из себя, потупясь.

— В курсе… заведующая магазина самообслуживания, — попытался я помочь ему выйти из затруднения.

В этот момент в комнату вошла Лида. Она сказала, что идет с детьми во двор, а мне необходимо выключить электроплитку.

— Можешь не беспокоиться, — заверил я ее.

— Это значит — в одиннадцать! — Этими словами Лида показала, что на меня особенно надеяться нельзя.

Затих стук закрывающейся двери, голоса детей зазвучали на лестнице, и только после этого Ванечек полностью успокоился.

— О бабушке вообще речи нет, — заявил он, но, сразу же поправился: — Собственно, как раз о ней…

Но и это нисколько не помогло мне уяснить суть дела.

— Она прекрасная женщина, любит детей. Павла бы не возражала, чтобы бабушка осталась у нас, даже когда мы поженимся. Все-таки мы трое разумные взрослые люди, а где это написано, что люди не должны делать друг другу добро? Я уже говорил об этом с бабушкой.

— И что она?

— Нашла себе мужчину.

— Что же в этом удивительного? Она еще женщина хоть куда, — сказал я.

— Это да, — согласился Ванечек. — Проблема — в мужчине, которого она нашла. Это подполковник Кадлик, если тебе это имя о чем-нибудь говорит…

— Это тыловик из полка, недавно уволенный в запас?

— Именно так. У него был такой порядок, что можно только подивиться. Он выполнял свою работу с таким энтузиазмом, что даже не нашел времени жениться. То есть он старый холостяк, педант, каких только поискать, к тому же бюрократ.

— И ты боишься, что у бабушки будет несчастный брак? — рассудил я.

— Да, боюсь, — признался Ванечек.

— Что же ты думаешь делать?

— Пока не знаю. Но сделать что-то надо. Например, поговорить с ним. Узнать, что он обо всем этом думает, и выяснить, насколько он изменился, уйдя в запас.

Я признал, что это не самая плохая мысль.

— Понимаешь, Петр, — сказал он неуверенно, — я не могу это сделать. Что он мог бы подумать обо мне? Что я собираюсь жениться, а потому бабушка мне уже не нужна и я пытаюсь ее спихнуть ему.

— Мне нужно выключить плиту, — сказал я, потому что мне стало ясно, что за этим последует, и я пытался выиграть хоть немного времени на размышление.

Когда я вернулся в гостиную, Ванечек встал и собирался уходить.

— Ну, мне пора, — проговорил он.

Я проводил его до двери. И, когда он уже выходил, я как бы мимоходом заметил: