Владимир Першанин - Морпехи против «белых волков» Гитлера

Слава Фатеев получил два письма. Мать рассказывала, что Сталинград бомбят. Несколько раз немцы сыпали бомбы на судостроительный завод, недалеко от их дома. Живут ничего, выручает огород, на фабрике выдают продуктовые карточки. Мать просила беречь себя. Отца она снова приняла, но вскоре его призвали в армию. Воюет где-то на юге, пришло весной всего одно письмо, и больше никаких известий нет. Может, убили, может, в плен попал.

К известию насчет отца Славка отнесся равнодушно. Они не виделись уже девять лет, даже лицо забылось. Когда мать выгнала его за пьянство, он где-то болтался, сошелся, по слухам, с другой женщиной, та его тоже выгнала. К семье вернулся осенью сорок первого, когда Слава уже воевал.

Второе письмо пришло от соседской девушки Ольги. Они немного встречались перед войной, но дальше поцелуев дело не зашло. Ольга сообщила, что работает на судостроительном заводе, часто вспоминает их дружбу и хочет переписываться.

Славка недовольно фыркнул. Какая там дружба! Проводил пару раз до дома, а потом шел к знакомой вдове. Ольге всего семнадцать лет было, мать за ней следила крепко. Но ответ написал и сообщил, что переписываться не против и также вспоминает их встречи. Собственное письмо, адресованное Ольге, попахивало лицемерием, но не мог же он рассказать о Кате.

Отношения с Катей менялись. С месяц назад ее перевели в штаб бригады делопроизводителем. Девушка грамотная, документы составлять умеет, на машинке печатает хорошо. Ходила она теперь в военной форме, работала допоздна, встречаться стали реже.

Когда Слава рассказывал ей об американцах, показывал подаренный «кольт», Катя лишь кивала в ответ. Будь Слава более проницательным, он бы понял, что Катя не стремится продлить их отношения.

– Может, прогуляемся? — предложил он.

– Мне еще в штаб возвращаться, — отводя глаза, сказала Катя.

– Ну, тогда завтра.

– Не знаю. Работы много.

– Ты чего, Катька? — удивился Слава.

– Ничего. Не видишь, что я устаю?

– Ладно, я пошел.

Рассказал о встрече другу Антону Парфенову, который командовал разведвзводом. На него уже направили представление на звание «младший лейтенант». Но отношения между ними остались прежние, дружеские. Антон на рассказ никак не отреагировал.

– Чего молчишь?

– Правду хочешь знать? — резко спросил Парфенов.

– Какую еще правду?

– Не хочет Катька с тобой встречаться. По слухам, у нее там что-то с лейтенантом Улановым.

– Командир торпедного катера?

– Он самый.

– Что, они живут, значит.

– Я со свечкой не стоял.

– Как же так? — растерялся Славка. — Месяц назад со мной была, спали вместе, о любви говорили. А теперь ей офицер понадобился.

– Не в этом дело. Может, ей интересней с ним или жениться обещал. Уланов, кстати, холостой.

Славка вскочил, хотел немедленно идти к Уланову и разобраться. Понимая, что дело может закончиться скандалом, а то и дракой, Антон кое-как удержал друга.

– Завтра с ясной головой разберешься.

Но утром на базу торпедных катеров Фатеева не пустил часовой.

– Пропуска нет, разворачивайся обратно.

– Я начальник разведки из отряда «Онега». Слышал про такой?

– Может, и слышал, но пропустить не имею права.

Все же вызвал лейтенанта Уланова. Высокий черноволосый парень в замасленном комбинезоне оглядел Фатеева. Понял сразу, что тот пришел разбираться. Едва Славка начал высказывать претензии, он сморщился, как от кислого, и попросил:

– Не надо. Катя сама так решила.

– Выходит, любовь у вас?

– Знаешь, иди по-хорошему. Не будь дураком, — посоветовал лейтенант.

Уланова уже звали:

– Товарищ лейтенант, надо на складе новый аккумулятор получить.

– Ну, получайте.

– Запрос за вашей подписью требуют.

– Я подготовил, — тянул какую-то бумажку матрос в таком же замасленном комбинезоне. — Подпишите.

– Иди, Слава, — уже мягче повторил лейтенант. — Некогда мне. Срочный ремонт, завтра в море уходим. Брось эти пустые разборки, по-моему, все и так ясно.

Катя встреч избегала. Когда Славка пришел к ней второй раз за день, она не выдержала:

– Ну, оставь ты меня в покое.

– Быстро ты друзей меняешь.

– Знаешь, ты либо дурак, либо по-русски не понимаешь. Давай расстанемся по-хорошему. Прости, если что не так, но ко мне не приходи.

Яснее некуда. Слава молча побрел к себе, где его отчитал Маркин.

– Ты что, на службу хрен забил? Кто с молодыми во взводе заниматься будет? На Антона все хочешь взвалить? Не получится.