Владимир Першанин - Снайперы Сталинграда

Пулеметчика он не упустит. Хорошо бы врезать так, чтобы и казенник «машингевера» раздолбить, но это вряд ли получится. Терпеливое ожидание старшины принесло свои плоды. К расчету присоединился офицер, что-то негромко объяснял, затем пулемет развернули в сторону правого фланга. Возможно, там намечалась атака.

В какой-то момент все трое — офицер и оба пулеметчика — оказались в поле видимости, да и расстояние не превышало ста метров. Осьмин быстро прикинул ситуацию, и несколькими подергиваниями шнурка дал сигнал напарнику — через считаное количество секунд стреляем вместе и сразу уходим.

Тимофей воспринимал свою работу без всякой сентиментальности. Немцы вовсю пользовались разрывными пулями, а Осьмин, спиливая головки у своих остроносых пуль, делал их, по сути, тоже разрывными. Попадая в цель, оболочка разворачивалась лепестком и наносила смертельные раны, оставляя на выходе отверстия размером с царский пятак.

Отсчитав несколько условленных секунд, Осьмин плавно потянул спуск. Но опережая его, вдруг ударил пулемет, резко развернувшийся в их сторону. Выстрел на секунду опередил пулеметную очередь, но напарника это не спасло — Тимофей стрелял в офицера как в наиболее важную цель.

От рывка оборвался шнурок. Напарник Гоша хрипел и, наверное серьезно раненный, пытался звать старшего товарища, который его обязательно спасет.

Офицер, обморочно запрокинув голову в каске, сползал по стене. Второй номер, перехватив лейтенанта, осторожно опускал его. Пулемет молотил в то место, где находился Гоша, восемнадцатилетний красноармеец из шахтерского городка Гуково, считай, земляк.

Пулеметчик не разглядел старшину Тимофей умел маскироваться и часами не двигаться. Эту науку Гоша-шахтер постичь не успел. Засуетился, готовясь к выстрелу, а пулеметчик, из опытных, прожженных, поймал его в прицел и мгновенно нажал на спуск.

Из-за проломленной стены выскочили сразу трое с автоматами и тоже открыли огонь. Из окна высовывалась еще чья-то рожа в каске. Вот тебе и пустынный завод! Старшина вторым выстрелом свалил пулеметчика. Если и не наповал, то зацепил хорошо. Тот выпустил рукоятку, приклад и тоже сполз вниз.

Осьмин подбежал к Гошке, быстро осмотрел раны: перебитая в двух местах рука, рваная рана на шее и разодранная пропитанная кровью телогрейка на боку. Гошка оттолкнулся от кирпичного пола здоровой рукой, ойкнул и снова сел.

Раны были не смертельные, хоть и тяжелые. Повезло, что не угодил под разрывную пулю, а бок, кажется, лишь задело вскользь.

— Гошка, уходим! Прибьют.

Подхватил тяжелое, как куль с мукой, тело и потащил вниз. Снова заработал пулемет, видимо, вступил в дело второй номер. Побывав во многих переделках, Осьмин еще не попадал в такую безнадежную ситуацию.

Кроме пулемета, вели огонь не меньше десятка автоматов и винтовок. Немцы уже поняли, что загнали в ловушку двух русских снайперов. Ценная добыча, которую нельзя упускать. Пули пробивали простенки, отваливали пласты штукатурки. Кирпичная стена еще держалась, но рухнул целиком простенок, и оба снайпера на короткое время оказались под прямым огнем.

Тимофею Осьмину пробило голень и вырвало клок мяса из ладони. Он успел оттащить тело Гошки, а в то место, где они только что лежали, уже плющились о бетон, рикошетили от стен пули. Старшина попытался приподняться, хотя и рисковал. Он хотел знать, сумеет идти или нет. Нога бессильно подломилась, и Тимофей понял, что живыми им не выбраться.

Его искореженная винтовка валялась на пятачке, куда хлестали пули. Имелся еще трофейный «вальтер», массивный, с полной обоймой. В плен снайперам попадать нельзя. Их не просто добьют, а изрежут, исколотят ножами или сожгут из огнемета.

— Тимоха, спасаться надо! Прибьют нас, — собрав все силы, хрипел Гоша. — Вызывай подмогу.

Видимо, тяжело раненный напарник уже мало что понимал. Какая подмога, когда вокруг немцы! Чумазые от дыма костров, возле которых грелись, в ободранных шинелях (тоже понюхали подвальной жизни и ежедневных обстрелов), немцы ждали, когда появятся снайперы. Один из них достал из ножен штык и примкнул его к винтовке.

— Что, в атаку собрался? — спросил ефрейтор, стоявший рядом.

— Кишки на штык краснопузому намотаю.

Стрельба прекратилась, потом голос на довольно чистом русском языке предложил русским снайперам сдаваться, гарантируя жизнь.

— Какую к б…м жизнь! Пощаду они сволочи сулят, — крикнул Осьмин и выстрелил наугад. — Кончайте… ну, идите сюда. Боитесь?