Роман Кожухаров - Штрафники берут Рейхстаг. В «логове зверя»

– Смотрите, командир!.. – слышит Андрей чей-то крик.

Он еле держит голову над водой и уже не в силах поднять ее настолько, чтобы посмотреть через бревно. Весь он закоченел от холода. Ноги свело так, что он их почти не чувствовал. Правая рука окоченела и уже не чувствовала шершавой, занозистой коры древесины. Андрей, теряя силы, уже без всякого страха ощущал, что она вот-вот соскользнет. Вдруг ход бревна изменился, как будто кто-то взял его вместе с Аникиным на буксир. Потом Аникин почувствовал, как несколько рук подхватили его и вытянули из воды на гладкий, из красных гранитных плит состыкованный пятачок под сводчатой опорой моста.

В первый миг после ледяной воды каменная поверхность показалась Андрею горячей.

– Живой! Командир! – окружили его радостные голоса. Он узнал Капустина, Кокошилова и других бойцов из первого отделения.

– Живой… только искупался малость… – стараясь побыстрее прийти в себя, отвечал Аникин, выливая из сапог мутно-зеленую воду.

Сырой, но теплый после ледяной воды воздух согревал, однако от мокрой одежды тело начинал сотрясать озноб.

– Скорее одежду сухую Андреичу!.. – крикнул кто-то.

– Отставить!.. – отталкивая поддерживающую его руку, скорее зарычал, чем закричал Аникин. – Быстро – все наверх!.. Вправо! Вправо берем!..

Бойцы с готовностью, опрометью бросились к каменным ступеням лесенки, ведущей к стыку моста и уличной мостовой.

Уже наверху Аникин с радостью встречает Липатова. Замкомвзвода жив, как и он, добрался до берега вплавь, держась за бревно. О судьбе Тютина и Бабаева ничего не известно. Скорее всего, погибли. Такая же информация еще о двух бойцах из взвода Латаного. Они попали под огонь пулемета, бившего с правого фланга из сектора, где переправлялись бойцы Настасенко. У них тоже потери от пулемета. О третьем взводе сведений нет.

От набережной взвод наступал в своем секторе, в виду здания Министерства внутренних дел. Только вблизи можно было осознать, каким громадным и вширь, и ввысь был «дом Гиммлера». С верхних этажей этого пепельно-серого, словно обгорелый гроб, почерневшего от пожаров и взрывов куба на головы бойцов обрушивался шквальный огонь. Ожесточенную стрельбу фашистские пулеметчики и «фаустники» вели со стороны здания Королевской оперы, находившегося в нескольких десятках метрах справа в глубине от «дома Гиммлера». Между ними менее чем в пяти сотнях метров по ту сторону площади чернел Рейхстаг.

Его вид подействовал на бойцов как залпом выпитый стакан спирта.

– Товарищ старший лейтенант!.. Рейхстаг! Это же Рейхстаг!.. – завопил кто-то справа от Аникина.

Оглянувшись, он узнал Чаплыгина. Ему вторили голоса других бойцов, исполненные такой же эйфории, на которую не действовали ни свистящие тут и там пули, ни взрывы выпущенных «фаустпатронами» гранат, от которых пригоршнями во все стороны разлетались вокруг осколки.

– Скорее под стену, под стену!.. – срывая голос, командовал Аникин, стремясь увести людей под прикрытие стен «дома Гиммлера».

Он знал, что нижние этажи должны были контролировать стрелковые батальоны, прорвавшиеся через мост накануне. Информация оказалась верной. Улица тонула в гуле нескончаемой стрельбы, но тот грохот, который вырывался наружу из оконных проемов «дома Гиммлера», заглушал все вокруг.

Со стороны казалось, что внутри серого куба, как в железной шкатулке-ловушке, заперты громадные великаны. Закованные в стальные латы и вооруженные огромными молотами или палицами, они сцепились насмерть и наносят, как заведенные, нескончаемые удары, круша друг друга и все вокруг лестничные пролеты, перегородки комнатных и коридорных стен, потолочные перекрытия.

Узкий створ между «домом Гиммлера» и Кроль-оперой был сектором наступления штрафников. Но из-за плотного, а со стороны оперы – кинжального – огня попытка пройти на Королевскую площадь здесь, по открытому пространству, грозила смертью всему взводу. Тогда и родилась в мозгу Аникина идея попасть на Королевскую площадь, пройдя через «дом Гиммлера». Если хотя бы часть здания в руках штурмовой группы советских солдат, попробовать стоило.

На плане, который вчера майор Шибановский на совещании в КП штрафной роты демонстрировал своим подчиненным, здание МВД было изображено в виде четырехугольника, одна стена которого, нарушая равностороннюю симметрию, была слишком вытянута в сторону моста Мольтке.

Именно к ней, повернутой к Шпрее, одним концом смотрящей на мост, а второй – на Королевскую оперу, и притиснулись штрафники Аникина, спасаясь от перекрестного огня пулеметчиков с крыши «дома Гиммлера» и из Кроль-оперы. Теперь они поспешно забирались внутрь через оконные проемы и зияющие пробоины, проделанные, судя по размеру выломанных толстенных стен, 150– и 200-миллиметровыми «чемоданами» тяжелых гаубичных орудий и реактивными снарядами установок залпового огня.