Анатолий Полянский - Война - судья жестокий

— Такого больше не повторится. Я сделаю все возможное, чтобы у нас не отбирали подготовленных нашими же учебными заведениями грамотных, способных офицеров.

Однако приказ был выполнен, и Андрей стал десантником.

Было уже, наверное, часа три ночи. Сухолитков задремал, измученный тревожными мыслями о предстоящем побеге. Он не очень верил в удачу. Но надежда все-таки оставалась. Вдруг да удастся! Легкий толчок в бок сразу же привел его в себя.

— Пора, — шепнул лежащий рядом Белый. — Уже начало четвертого.

У него единственного остались часы. У остальных, если они и были, «чехи» давно отобрали. А на старую позеленевшую карманную «луковицу» прапорщика никто не позарился. Разбуженные солдаты молча, как это и было предусмотрено Андреем, сбились у стены в две кучки. Пищулин и Воробейчик стали на плечи товарищей и начали осторожно сдвигать решетку, прикрывающую их яму. На удивление, она легко поддалась нажиму. Образовалось довольно обширное пространство, через которое они и вылезли наружу. За ними точно таким же образом последовали остальные. Как ни странно, часового около их ямы не оказалось. И это страшно удивило Сухолиткова. Что-то тут было не так. Он огляделся вокруг. Тьма стояла непроницаемая.

— Порядок, — сказал Белый. — Наш стражник, видно, по нужде отлучился.

— Уходим вниз в «зеленку»! — тихо скомандовал Сухолитков.

Но тут вдруг со всех сторон вспыхнули фонарики, направленные на пленных. Андрей затравленно огляделся. Вокруг плотным кольцом стояли «чехи» с автоматами наперевес. Раздался громкий хохот. И голос Мундована, который Андрей узнал бы из сотни, с издевкой произнес:

— Куды ж это вы собрался в такую ранний пора?

Все стало ясно. О готовящемся побеге бандиты знали и хорошо подготовились к нему. Если бы пленные побежали, то их бы всех перестреляли.

— Стоять! И не двигаться! — распорядился Сухолитков, зная, что малейшее их движение вызовет огонь «чехов».

— Всем назад в яма! — раздался тот же властный голос вожака бандитов.

Делать ничего не оставалось. Разведчики один за другим попрыгали в яму, страхуя друг друга. Последним вниз спустился Сухолитков. Он был не просто огорошен. Внутри что-то перевернулось, а к горлу подкатил жесткий комок. Если бы его сейчас о чем-то спросили, Андрей вряд ли смог произнести хоть слово. Одна мысль билась в голове: кто же все-таки выдал их? Ответа на этот вопрос по-прежнему не было.

Рассвет медленно вполз в яму. Как только посветлело, решетка вверху отодвинулась, спустилась лестница и картавый голос скомандовал:

— Все лезут вверх! Живо!

Их построили рядком вдоль уже знакомого дувала. Вокруг полукольцом стояли бандиты. Прошло минут десять. Все молчали, видно, ждали главаря. Он появился, одетый, как всегда, в роскошный вишневого цвета халат и с неизменной чалмой на голове. Лицо было хмурое и злое. Став перед пленными посредине, едко спросил:

— Кто первый лез вверх из яма?

Разведчики молчали. Да и что было говорить? Все знали, какая участь ждет того, на которого будет указано.

— Выдавать не хотим? — с язвительной усмешкой проговорил Муса. — Как у вас говорят, один за всех, все за один. Правильно? — Он ткнул пальцем в стоявшего на левом фланге радиста. — Ты выходи!

Строй дрогнул. Казалось, что разведчики сейчас бросятся на бандитов. И те невольно попятились, подняв сразу оружие, висевшее у каждого на плече. Двое из них подскочили к указанному Мундованом Якову Еремееву и выволокли его на середину, поставили перед вожаком. Тот молча, с презрением посмотрел на пленного и, выхватив меч, отрубил ему голову. Тело солдата упало к его ногам. Кровь окрасила землю. Все замерли. А Муса сердито сказал:

— Так станет со всяким, кто пытаться бежать! Ведите их на работу, — кивнул он на пленных. — И сегодня пища им давать не надо. Наказание.

Под усиленной охраной разведчиков повели к месту строительства хранилища. И снова в воздухе засвистели бичи. Сегодня надсмотрщики подгоняли работающих пленных с особым остервенением. Воробьева чуть не забили насмерть, когда тот, споткнувшись, упал. Но его подхватили товарищи и поставили на ноги, прекратив тем самым избиение. К вечеру бойцы так вымотались, что, когда их погнали к яме, еле передвигали ноги. Спустившись вниз, они попадали на землю, едва прикрытую ими же принесенной сухой травой, и заснули голодными. Но Сухолиткову опять не спалось, тем более что у него снова разболелось раненое плечо. Рана уже зарубцевалась, однако повязку он еще не снял, и под ней пекло. Андрей беспокойно ворочался, пытаясь найти наиболее удобное положение тела, при котором, как он уже знал, боль постепенно утихала. Перед глазами стояла отрубленная голова радиста. Лучше бы так поступили с ним. Командир же за все в ответе. Это железная истина, которую он повторял и повторять будет, пока жив. И неудавшийся побег тоже на его совести. Надо было найти предателя, прежде чем что-либо предпринимать. Не могли же «чехи» по наитию знать, что пленные готовят побег! Нет, их явно предупредили. Эх, знать бы, кто передал им такую информацию!..